Строитель Державы

Сталин. Это имя накрепко связано с историей нашей страны. Оно во многом воплотило в себе весь XX век — самый динамичный и самый бурный, самый плодотворный и самый разрушительный в истории человечества. Век, на протяжении которого цивилизация шагнула сразу на несколько ступеней вперед. В горниле XX столетия, в непрерывных переменах и жизненных ломках, в кризисах и взлетах, во все более острых социальных конфликтах и революциях, в двух мировых войнах и космической эпопее ковался новый человек, вступивший в третье тысячелетие. И во всех этих делах, на всех поворотах истории Сталин и память о нем играли важнейшую роль.

Со Сталиным связаны самые трагические и великие страницы нашей истории. Революция и разруха, вызванная Гражданской войной и империалистической интервенцией. Индустриализация и коллективизация, превратившие СССР в одну из ведущих мировых держав. Давление капиталистического окружения и постоянная угроза нового нашествия. Смертельная схватка с фашизмом, отнявшая жизнь у 27 миллионов советских людей, и невиданные трудности восстановления народного хозяйства. Последовавшая затем «холодная война». Прорыв в космос и обретение страною ранга сверхдержавы. И многое, многое другое. Все это наложило свой отпечаток на судьбу и облик нашей страны, на характер ее народа. Обусловило жесткость, а подчас и жестокость государственной системы, перекосы в идеологической и политической сферах.

И все же тот, кто ищет простых и прямолинейных решений при анализе сталинской эпохи, обречен на неудачу. В вопросе о Сталине плодотворен только диалектический метод.

Есть все основания утверждать, что личность Сталина сродни самым грандиозным фигурам эпохи Возрождения, которая так же, как и ушедший век, знаменовала собою переход человечества на новый виток исторического развития.

Сын своего времени, Сталин нес в себе все его отличительные черты. Безграничную устремленность вперед и груз былого. Высоту и величие свершений и способность ради главного дела жестоко обращаться с людьми. Редкостную гибкость и  огромный запас знаний, но вместе с тем и ошибки в, казалось бы, очевидных ситуациях. Искреннюю бескорыстность и упоение властью, подавлявшее подчас другие чувства. Расчетливость и осторожность в делах государственных и размашистость поступков, бьющих по судьбам миллионов людей, так, что потом приходилось долго и мучительно их исправлять. Все это Сталин.

Политический завет Сталина

Воздействие Сталина на ход исторических процессов столь велико, что его личность просто не могла не быть подвергнута мифологизации как при  жизни, так и после смерти. При этом и в отечественной, и в мировой истории оценка сталинской эпохи была надолго отдана на откуп демагогам и конъюнктурщикам. Пристрастные «оценщики» великого и непростого времени ни на что другое, кроме «тридцать седьмого года»,    не   обращали внимания. И это их выдает с головой. Ведь именно 37-й год - при всей своей трагической противоречивости смел с политической сцены в первую голову тех, кто, по словам Ленина, «примазался» к великой народной революции. Тех, кто «расказачивал» и «раскулачивал», утверждал «пролетарскую культуру», сбрасывая Пушкина «с корабля современности». Тех, кто рушил храмы и уничтожал честных беспартийных «спецов». Тех, кто грезил о «мировом пожаре», в котором России отводилась роль заурядной «охапки хвороста».

Эти «товарищи» и их потомки так и не простили Сталину его программной статьи «Головокружение от успехов», положившей конец «коллективизаторскому» произволу в деревне. Не простили возобновления преподавания в средней и высшей школе русской истории. Не простили запрещения спектакля Камерного театра «Богатыри» по пьесе Демьяна Бедного за глумление над Крещением Руси. Враги и ненавистники России не забыли ему тоста за здоровье русского народа. Не забыли и многое другое.

Зато знаменитый русский писатель Михаил Булгаков очень высоко оценил поворот Сталина к восстановлению в нашей стране общеисторических, общенациональных, общегосударственных ценностей. Линию на удержание и продолжение преемственности российской истории. Оценил и автора этого исторического поворота в своей замалчиваемой ныне пьесе «Батум».

Сталин оставил огромное теоретическое наследство, не потерявшее своего значения и по сей день. Ему, рисуемому недругами «заскорузлым догматиком», принадлежат такие слова: «Было бы смешно требовать, чтобы классики марксизма выработали для нас готовые решения на все и всякие теоретические вопросы, которые могут возникнуть в каждой отдельной стране спустя 50—100 лет, с тем, чтобы мы, потомки классиков марксизма, имели возможность спокойно лежать на печке и жевать готовые решения». Эту мысль очень полезно помнить, имея дело с теми, кто, произнося слово «марксизм» или «рабочий класс», полагает, будто разом решил все стоящие перед коммунистами проблемы. Будто тем самым  вскрыл суть нашей эпохи и наметил пути решения ее  жгучих проблем. Марксизм есть средство познания и преобразования современности – таков был сталинский завет.

Исключительный интерес и значение представляет для нас, по существу,  политическое завещание Сталина — его речь на XIXсъезде КПСС. В ней он провозгласил органическое слияния классовой борьбы за социализм с борьбой за национальную независимость и суверенитет, за демократические права и свободы трудящихся.

Закрывая съезд, Сталин так напутствовал представителей зарубежных коммунистических и демократических партий, имея, в частности, в виду «маккартистские» процессы в Америке и усиливающуюся гонку вооружений после объявления социалистическим странам «холодной войны»: «Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы. Теперь от либерализма не осталось и следа. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт. Это знамя придется поднять вам и понести его вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять.

Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Это знамя придется поднять вам и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять».

Такой стратегический курс  наша страна последовательно проводила в жизнь на мировой арене в 50-70-х годах истекшего столетия. Особенно важна эта сталинская мысль сейчас, когда в левом движении проклюнулись выпестованные властью силы, пытающиеся возвести стену между коммунистами и патриотами. Желающими столкнуть их в борьбе друг с другом, идейно выхолостить и политически уничтожить!

Соединить борьбу за подлинную демократию и народовластие с русской идеей и народными традициями, с национально-освободительной борьбой — вот та задача, которую завещал нам Сталин. И которую сегодня КПРФ упорно решает, выступая во главе самого широкого патриотического движения, единственно способного спасти Россию в час смертельных испытаний.

Коммунистам приходится действовать в чрезвычайно сложных условиях. «Румяна» демократических свобод, которыми подкрашивалась партия власти, прорываясь к государственному управлению, давно истерлись и осыпались. Они стали ей более не нужны, стали раздражающей помехой. Вот уже который год российское общество балансирует на скользкой грани окончательного сползания к авторитарности, к тому состоянию, которое мы называем либеральным фашизмом.

Попытки либо подавить, либо приручить оппозицию следуют одна за другой. Изобретательности кремлевских мастеров по части провоцирования расколов в рядах КПРФ нет предела. Им могли бы позавидовать самые изощренные интриганы различных эпох.

И, тем не менее, КПРФ удерживает положение политического и морального лидера российского общества. Развивается процесс, о котором в свое время говорил Сталин с присущей ему склонностью к историческим параллелям: «Если раньше христианство считалось среди угнетенных и задавленных рабов обширнейшей Римской империи якорем спасения, то теперь дело идет к тому, что социализм может послужить (и уже начинает служить!) для многомиллионных масс обширнейших колониальных государств империализма знаменем освобождения».

Россия сама сегодня превращена в сырьевую полуколонию, для которой социалистическая перспектива — единственная путеводная звезда ко спасению. Наша страна была и остается надеждой народов, против которых американская военщина, современные глобалисты готовы развязать новые войны.

Перечитывая сейчас сталинские строки, видишь: это целая программа деятельности коммунистов в новой исторической обстановке, когда под напором «глобализации» по-американски разрушается всякое понятие о национальном суверенитете.

О каком «концерте наций» можно говорить после событий в Югославии и Ираке? О каких демократических свободах по западному образцу может идти речь, если, к примеру, даже известный западный политический деятель, интеллектуал Наум Хомский характеризует происходящее в Америке так: «Правительство США пытается воспользоваться ситуацией для того, чтобы продвинуться в реализации собственных целей — милитаризации (в том числе и милитаризации космоса, кодовым обозначением для которой является «противоракетная оборона»); свертывания социальных демократических программ; затушевывания негативных последствий корпоративной «глобализации», полемики по вопросам состояния окружающей среды, страхования здоровья и т. д.; установления режима благоприятствования для концентрации капитала у немногих (чему, например, должна послужить отмена налогов на корпорации), дисциплинирования общества, в перспективе — искоренения публичных дебатов и протестов».

В «корпоративной глобализации», по определению того же Н. Хомского, (впрочем, как было и в «фашистском проекте», добавлю я от себя) России предназначено быть «политическою калекою», «сырьем» для подпитки Нового мирового порядка. Театром военных действий для будущего противостояния с исламским миром и Китаем. Какого патриота своей страны может устроить подобная перспектива?

Вот поэтому сегодня мы все чаще говорим о “русском социализме”, то есть о путях гармоничного соединения русской национальной самобытности, нашего многовекового исторического опыта с лучшими достижениями советского, социалистического строя. Причем мы помним, что становление Советского Союза в качестве мировой сверхдержавы, лидера огромного геополитического блока, культурного и идеологического феномена всемирно-исторического масштаба пришлось именно на период правления Сталина.

Да, процесс этот проходил трудно и жестко. И все же, если мы хотим быть непредвзятыми, то должны признать, что причины этой жесткости нужно искать не в личности Сталина, не в советской власти или “социалистическом тоталитаризме” – во всяком случае, не только в этом. Их, прежде всего, надо искать в фундаментальных характеристиках великих преобразований и невиданной сложности эпохи революционного обновления мира. В особенностях времени, рожденного сочетанием исторических и субъективно-личностных факторов. Главное здесь – суметь извлечь необходимые уроки из собственного опыта. Суметь отделить зерна от плевел. Жизнеспособные ростки будущей Великой России от безжизненного наследия ошибок и просчетов.

Ведь ни для кого не секрет: в последние годы – на фоне углубляющегося кризиса, разрухи и хаоса – интерес к личности Иосифа Сталина постоянно растет.

Не случайно за последние годы вышла целая серия капитальных научных и публицистических книг, посвященных И. В. Сталину.  Среди них хочется отметить такие фундаментальные работы как «Генералиссимус» В. Карпова и «Сталин» Ю. Емельянова.

Многочисленные социологические опросы различных структур от Центра исследований политической культуры России до Аналитического центра Левады, проводившиеся в 2003 году в связи с 50-летием со дня  смерти И.В.Сталина, показали, что сегодня более трети наших сограждан положительно оценивают его вклад в отечественную историю. Тогда как менее 20 процентов россиян продолжают считать «диктатором и тираном».

Тут, кстати, очень уместно напомнить, что этот «диктатор» после завершения работы XVсъезда ВКП(б), на котором была окончательно разгромлена троцкистско-зиновьевская оппозиция, а ее вожди исключены из партии, в третий раз инициировал вопрос об освобождении его с поста генсека. Более того, напомнил, что уже три года просит об этом, поскольку с разгромом оппозиции отпала-де необходимость удерживать его на данном посту. Однако Пленум единогласно, при одном воздержавшемся, отклонил такую просьбу. Тогда Сталин пошел на хитрость и предложил ликвидировать пост генсека. Но и это не удалось. Все выступили против. Такова реальная история.

И на ее фоне упорное стремление некоторых политических сил не замечать массового интереса к Сталину равнозначно публичному признанию ими своей неспособности к откровенному разговору с собственным народом. Мы, коммунисты, не боимся такого разговора. Мы считаем, что после эмоциональных, импульсивных оценок наступило время для спокойного и трезвого осмысления личности и дел Сталина как крупнейшего и самобытного явления в отечественной истории. Важнейшего идеологического и геополитического феномена всемирного значения.

Обращение к достижениям советской страны в сталинскую эпоху призвано помочь решению целого ряда практических задач наших дней и обозримого будущего. Как воссоздать в России сильное, справедливое, эффективно действующее государство? Как восстановить централизованное управление страной? Как вернуть державе ее естественную геополитическую роль? Как решить острейшие национальные проблемы? Как в кратчайшие сроки одолеть экономический хаос, нищету и безработицу? Как объединить общество в стремлении к высшим нравственным идеалам и значимым политическим целям?

ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРСТВЕННИК

Самая первая характеристика, которая приходит в голову, когда речь заходит о Сталине, – государственник. В памяти народа Сталин остался прежде всего волевым, твердым и решительным политиком-государственником. Лидером нации. Архитектором и строителем огромной, мощной державы. Сегодня, в условиях геополитической катастрофы, после развала Советского Союза и хаотического распада общественного единства нам особенно важно правильно понять и верно оценить опыт державного строительства сталинской эпохи. Ведь именно тогда наш народ победил в великой и страшной войне. Обеспечил себе невиданный ранее уровень национальной безопасности. Превратил свою страну в сверхдержаву, влияние которой простерлось до самых отдаленных уголков планеты.

За годы первой пятилетки, например, был удвоен промышленный потенциал СССР. Причем на первое место вышла тяжелая индустрия.В орбиту производственного прогресса втянулись бывшие окраины. Выросло множество новых городов и промышленных поселков. Преображались старые центры. Уже к концу тридцатых годов в стране вступили в строй 6 тысяч предприятий. В 1937 году новые производства дали свыше 80 процентов всей промышленной продукции. В начале третьей пятилетки промышленность стала уже рентабельной.

В результате индустриализации коренным образом стала меняться культура труда миллионов людей. В середине первой пятилетки было покончено с безработицей. К началу сороковых годов уровень грамотности народа составил свыше 80 процентов. Сотни тысяч молодых людей, выходцев из рядов рабочего класса и крестьянства, прошли через вузы и техникумы. Рождалась новая интеллигенция.

Несмотря на тяжелые изломы коллективизации, возрождалось и вставало на ноги российское крестьянство. Только за годы второй пятилетки колхозы получили более 500 тысяч тракторов, около 124 тысяч комбайнов, свыше 140 тысяч грузовых автомобилей. За считанные годы профессию механизатора получили около 5 миллионов крестьян. У людей на селе появилось свободное время. А значит, возможность учиться, повышать свой культурный уровень, заниматься общественными делами.

В середине тридцатых годов рост заработной платы стал обычным делом. В прошлое ушла карточная система. Потребность людей в продуктах питания удовлетворялась все полнее и полнее. Каждому стали доступны достижения культуры. Создавались тысячи библиотек, строились новые театры, открывались музеи.

Конституция СССР, подводя итог этому созидательному процессу, впервые в истории провозгласила целый букет новых социалистических прав: на труд, на отдых, на получение высшего образования, на материальное обеспечение в старости. Никогда и нигде ни один документ подобных прав не провозглашал.

Все эти вехи общественного развития советской поры выглядят в наши дни удивительно впечатляюще. События прошлого служат сейчас яркими приметами и маяками будущего — того будущего, за которое боремся мы, российские коммунисты.

Эти события учат нас быть ответственными. Поскольку мы, коммунисты, как и все подлинно демократические силы России, обязаны постоянно чувствовать ответственность за судьбу страны. Коммунистическая партия Российской Федерации давно заявила, что принимает на себя ответственность за прошлое, настоящее и будущее нашей державы. Как говорил Сталин: «Раз мы пришли к власти и взяли на себя задачу преобразования страны на основе социализма, мы отвечаем и должны отвечать за все — и за плохое, и за хорошее».

Современные российские коммунисты берут на себя такую ответственность. И прежде всего — ответственность за воссоздание социалистического строя в нашей стране. За восстановление союзной государственности. За возвращение достойной жизни для всех и каждого человека. За оздоровление страны на основе принципов справедливости, народовластия, законности и порядка.

СТРОИТЕЛЬ ДЕРЖАВЫ

Конечно, Сталину, как и любому историческому деятелю, нельзя подражать. Сталин и его время неповторимы. Опасно и вредно пытаться просто копировать те или иные его действия. Бессмысленно механически применять сталинские подходы к реалиям современной жизни. Слишком много времени утекло, мир стал другим. Перед неведомыми прежде проблемами оказалась наша страна в начале нового столетия.

Для нас, марксистов, использовать наследие Сталина сегодня означает не слепо следовать букве его работ и порядку действий, а понять и использовать ту методологию, с которой он сам подходил к вопросу об опыте предшественников.

Брать лучшее из его опыта означает быть беззаветным патриотом, причем патриотом-практиком, защитником народных традиций. Творцом нового самого полезного и выгодного для страны.

Сталина характеризовали преданность революции и социализму. Полная отдача всех сил делу строительства Советского государства. Твердость в отстаивании национальных интересов на мировой арене. Военный талант. Обладая могучей волей и непоколебимой устремленностью к намеченной цели, которой он подчас без жалости подчинял всех, Сталин вселял в окружающих энтузиазм, горячее желание идти вперед, преодолевать трудности, побеждать. Сталина отличали высокая дисциплинированность и четкое понимание личной ответственности.

Не случайно его так высоко ценил В.И.Ленин. Нередко при выдвижении на ответственнейшие посты он не видел никаких других кандидатур, «кроме товарища Сталина». Так было, когда решался вопрос о Наркомнаце, так было, когда создавался Рабкрин. «Дело гигантское, — указывал Ленин. — Но для того, чтобы уметь обращаться с проверкой, нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах». Именно по предложению Ленина в 1922 году Сталин стал Генеральным секретарем ЦК партии.

Политический реализм и историческая преемственность – вот два фундаментальных принципа, положенных Сталиным в основание его государственно-политической концепции. Оба они чрезвычайно актуальны и сегодня. Ибо геополитические и идеологические задачи, стоящие ныне перед Россией, при всем их своеобразии весьма сходны с теми, которые пришлось решать СССР в сталинские времена.

Сталин прекрасно понимал чрезвычайно важную и извечно актуальную для нашей страны истину: Россия, в силу целого ряда объективных, исторических и геополитических причин, всегда была объектом агрессивных вожделений различных претендентов на мировое господство. Она должна быть постоянно готова к отражению внешней агрессии. Поэтому многовековая российская традиция сильной государственной власти на деле является не чем иным, как единственно возможным и эффективным ответом на постоянную угрозу извне.

Решая проблему безопасности Советского Союза, Сталину пришлось делать нелегкий выбор: либо в одиночку дожидаться часа, когда окрепшая и обнаглевшая от попустительства крупнейших государств мира гитлеровская Германия бросит против СССР всю экономическую и военную мощь порабощенной Европы, либо вести сложную игру на межимпериалистических противоречиях.

На мюнхенский сговор «демократических» держав с Гитлером и Муссолини Советский Союз был вынужден ответить подписанием советско-германского договора о ненападении. Это позволило отодвинуть границы страны на запад, отсрочить начало гитлеровской агрессии, взять под защиту славянских братьев, проживающих на территории Западной Украины и Западной Белоруссии.

Руководство страны сумело разорвать единый фронт империалистических держав, направленный своим острием против Советского государства, а затем и добиться образования антигитлеровской коалиции, что явилось крупнейшим достижением ленинско-сталинской дипломатической школы.

Все это — общеизвестные факты, хотя их и стараются извратить ненавистники Советского Союза и социализма. Однако не меньшую роль, чем создание современной индустрии и мощных вооруженных сил, чем искусная дипломатическая стратегия, в подготовке к отражению империалистической агрессии сыграло очищение революционной теории и общества от троцкизма с его нарочитым отрицанием общенародных, патриотических идеалов. По словам писателя Александра Бека, Сталин, как никто другой, понимал, что большевики не имеют права смотреть на Россию как на страну без истории. Именно по его указанию была предпринята глубокая перестройка всей системы общественных наук. Возобновлено преподавание отечественной истории в средней и высшей школе.

Ярким подтверждением державного сталинского мышления являются и записанные в 1937 году Георгием Димитровым в своем дневнике высказывания Сталина на приеме по случаю 20-летия Октябрьской революции.

“Русские цари, – сказал Сталин, – сделали хорошее дело – сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу”.

Вся точность этой сталинской оценки ярко проявилась в нынешнее смутное время, когда развал Советского Союза привел к тому, что практически все бывшие союзные республики попали в иноземную кабалу к «развитым» странам Запада.

Свою конечную задачу – построение мощной державы – Сталин всегда соизмерял с требованиями текущего момента, с конкретной политической обстановкой в партии и в стране.Так, например, он прекрасно понимал, что государство не может быть сильным, если оно внутренне нестабильно, если нет прочной взаимосвязи между центром и регионами. Поэтому Сталин вполне закономерно был убежденным и последовательным централистом. Причем очень реалистичным централистом. В разное время он готов был согласиться с разными политическими формами, разными механизмами и схемами воплощения в жизнь данного государственного принципа.

Еще в ходе революции он выступил как сторонник жесткой унитарной системы государственного управления. Так, 28 марта 1917 года “Правда” опубликовала его статью “Против федерализма”. В условиях распада Российской империи, растущего сепаратизма окраин, неспособности и нежелания Временного правительства противостоять этим губительным тенденциям Сталин считал невозможным и гибельным любое ослабление центральной власти.

Он писал, что пример США, Канады, Швейцарии, на который любят ссылаться сторонники федерализма, говорит о том, что “развитие шло от независимых областей через их федерацию к унитарному государству, что тенденция развития идет не в пользу федерации, а против нее... Но из этого следует, – делал он вывод, – что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение”.

Примечательно, но аргументация Сталина против “растаскивания” России новыми “удельными князьями” была весьма похожа на аргументацию его идейного оппонента, одного из столпов русского консерватизма Ивана Ильина. В этом, однако, нет никакого противоречия, ибо и тот, и другой были патриотами, любили Россию, прекрасно знали ее историю.

Однако центробежные тенденции оказались слишком сильными. Бороться с ними «в лоб» означало бы сделать серьезную политическую ошибку. Они раскололи бы саму партию. И тогда, в апреле 1918 года, в беседе с сотрудником газеты “Правда” Сталин смягчил свою позицию, признав за федерализмом право на существование. “Федерализму в России, – сказал он, – суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть свою переходную роль – к будущему социалистическому унитаризму”.

Позднее, в декабре 1924 года, говоря о причинах изменения своих взглядов, он объяснил эту свою позицию. Во-первых, “ко времени Октябрьского переворота целый ряд национальностей России оказался на деле в состоянии полного отделения и полной оторванности друг от друга, ввиду чего федерация оказалась шагом вперед от разрозненности трудящихся масс к их сближению, к их объединению”. Во-вторых, “формы советской федерации оказались вовсе не противоречащими целям экономического сближения трудящихся масс национальностей России”. Наконец, в-третьих, “удельный вес национального движения оказался гораздо более серьезным, а путь объединения наций – гораздо более сложным, чем это могло казаться раньше”.

Сегодня, оглянувшись вокруг, легко увидеть, что – с поправкой на современные условия – нынешняя ситуация в этой области разительно напоминает послереволюционную. Налицо и полное отделение прежних союзных республик, и разобщение их братских народов, и резкий всплеск национального движения, и первоочередная важность экономического сближения новых независимых государств. В чуть более мягкой форме все эти проблемы существуют и внутри Российской Федерации.

А потому, говоря о  необходимости государственной централизации, мы не должны игнорировать прежний опыт, не должны закрывать глаза на реальную политическую обстановку в стране и в мире. Вопрос следует рассматривать более полно и объемно, ясно различая все трудности и преграды на нашем пути. По сути дела, сейчас, как и тогда, задача состоит в том, чтобы создать в России устойчивую конфигурацию государственной власти, которая сочетала бы в себе наиболее конструктивные качества централизма и федерализма. Этого все настоятельнее требует и международная обстановка, геополитический момент.

Именно поэтому КПРФ сегодня последовательно доказывает, что нынешняя перевернутая пирамида власти, когда исполнительная власть полностью подмяла под себя народное представительство, находится в вопиющем противоречии с коллективистскими, соборными, советскими традициями нашего народа и современными потребностями страны.

Становится все более очевидным, что Россия остро нуждается в восстановлении приоритета представительной власти. В стране должна быть либо президентская власть, где глава государства сам возглавляет правительство и несет ответственность за его работу, либо должно быть сильное, ответственное перед парламентом правительство при значительном сокращении полномочий президента. С этой целью Компартия Российской Федерации предложила свою альтернативную программу «ремонта» государственного устройства, базирующююся на 11 ключевых тезисах. Главная цель этой программы - создание на базе российских традиций парламентской республики советского типа, подлинно национальное, выстраданное и проверенное историей движение к народовластию в истинном его понимании.

Из опыта истории

Сталин полностью учитывал исторический вектор российской геополитики. Вспомним: в XVIII—XIXвеках на смену религиозно-мистической геополитической доктрине пришел ее светский, имперский вариант. Так Петр I при поднесении ему сенатом и синодом титула Императора Всероссийского, наименования Великого и Отца Отечества — по случаю заключения Ништадтского мира со Швецией в 1721 году — продемонстрировал ясное понимание преемственности России по отношению к Византии. Принимая этот высокий титул, он сказал: «Надлежит Бога всею крепостию благодарить; однако ж, надеясь на мир, не надлежит ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с Монархиею Греческою». И это далеко не единственный факт такого рода. С формально-юридической точки зрения, например, на территории Российской Империи до самого конца действовали все указы византийских императоров, не отмененные ими самими или Вселенскими Соборами.

Известен также и так называемый «греческий проект» Екатерины Великой, который предполагал раздел Османской империи Россией, Австро-Венгрией и Венецией, создание Греческой империи с центром в Константинополе и во главе со внуком русской императрицы Константином.

Начиная с первой половины XIXвека, внешняя политика России все явственнее определялась типично имперскими принципами: легитимизмом и консерватизмом. Конкуренцию имперской доктрине во второй половине XIXв. стала оказывать панславистская. В среде российской политической элиты сформировались две соперничающие геополитические концепции: доктрина славянского Большого Пространства и доктрина Имперской Самодостаточности. Наиболее ярким представителем первой был известный ученый и философ Н.Я.Данилевский, второй – не менее известный публицист М.Н.Катков. Между сторонниками той и другой концепции шла острая идейная борьба. Эти две концепции довлели над умами русской политической элиты вплоть до революции 1917 года, радикально изменившей течение отечественной геополитической мысли.

Классиком русской имперской идеи можно назвать влиятельного в правительственных кругах публициста М. Н. Каткова — многолетнего редактора «Московских ведомостей». Имперскую геополитическую доктрину наиболее полно изложил один из последователей Каткова — В. А. Грингмут. Он утверждал, что Россия «должна стать великим самодовлеющим государством, не нуждающимся ни в нравственной, ни в материальной поддержке со стороны каких бы то ни было иноземных держав, но могущим, наоборот, оказать им, при случае, подобную поддержку. Тогда она будет в качестве верховного, могущественного судьи в буквальном смысле «диктовать мир вселенной»... Власть будет покоиться в руках России, прочно и несокрушимо утвердившейся в обеих половинах своей империи и претворившей их в одно великое, не европейское и не азиатское, а православное, самодержавное, русское целое с богатою, своеобразною и разнообразною культурой». В русле такой геополитической доктрины Россия и укрепляла свои юго-восточные и восточные рубежи.

Проповедь славянофилов тоже не пропала втуне. Поначалу идеи И.В.Киреевского, А.С.Хомякова и К.С.Аксакова воспринимались обществом как экзотика. Их политическая программа была весьма утопичной и потому неприемлемой для политиков. Довольно скоро, впрочем, ученики и последователи ранних славянофилов устранили этот недостаток, модифицировав славянофильство в панславистскую доктрину, которая постепенно приобрела большое влияние в среде тогдашнего российского правящего класса.

«Символ веры» панславизма систематично и последовательно изложил в объемном сочинении «Россия и Европа» Н. Я. Данилевский. Задачей России провозглашалось освобождение братских славянских народов из-под чуждой власти Турции и Австро-Венгрии и создание Всеславянского Союза с центром в Константинополе и во главе с Россией.

Весьма распространенной панславистская доктрина стала в 60—70-е годы XIXвека. Пик ее популярности пришелся на годы русско-турецкой войны, которая по сути и стала войной за освобождение южных славян от турецкого владычества. Война вызвала необычайный подъем симпатий к «братушкам-славянам» в русском обществе.

Однако приход к власти в Болгарии и Греции антирусских сил, повлекший за собой усиление на Балканах геополитических противников России, отрезвил многих политиков. Император Александр III выразил это разочарование поведением славянских стран, обязанных своей независимостью России, но предавших ее, своей знаменитой фразой, превратившейся в афоризм: «Отныне у России есть только два надежных союзника. Это ее армия и ее флот».

Следует сказать, что имперская и панславистская геополитические доктрины не только отражали умонастроения различных частей русской политической элиты, их представления о месте и роли России в мировом балансе сил, но и формулировали два необходимых элемента оптимальной модели русской геополитики.

Впрочем, чувствуя необходимость поиска новых подходов, Петербург в конце XIXвека постарался осуществить стратегический поворот к Востоку. Понимая, что контроль над пространством, особенно для континентальной державы, зависит прежде всего от уровня развития средств коммуникации, русское правительство начало грандиозное строительство Транссибирской  железнодорожной   магистрали.   Были  приняты   меры по  активному заселению  регионов Сибири  и  Дальнего  Востока.   Весьма  символично  и   то, что Александр  Ш  в  1890  году   отправил   наследника престола, будущего императора Николая II, в традиционное ознакомительное путешествие именно на Восток.

Однако этой своеобразной «евразийской» геополитической доктрине не суждено было стать доминирующей в сознании русского общества. Наиболее влиятельная его часть была по-прежнему ориентирована на Запад, воспитана на европейских ценностях, мечтала о европеизации России. «Обезьянничанье Европы», по злой, но меткой характеристике славянофилов, было болезнью не только либеральной интеллигенции, но и значительной части высшей бюрократии. Поэтому в принципе верный геополитический поворот к Востоку выродился в захватнические действия. Так, например, Россия попыталась, подобно другим европейским странам, принять участие в разделе Китая. Последствия подобных просчетов не заставили себя долго ждать. Проведение верной политики негодными средствами закончилось катастрофой русско-японской войны. Поворот к Востоку как новый курс русской геополитики не состоялся.

И все же, в имперской концепции главный акцент неуклонно делался на необходимости построения самодостаточного государства. Чтобы быть сильной и могущественной, утверждали авторы концепции, Россия должна стать самодостаточной, иметь возможность отвечать на все исторические вызовы, не нуждаясь при этом ни в чьей помощи. В идее государственной автаркии как важнейшего принципа державного строительства, безусловно, была своя правда. Причем не умозрительная правда кабинетных теоретиков, а правда народного опыта, выстраданная всей русской историей, которая свидетельствует, что нередко Россия оставалась один на один против полчищ «двунадесяти языков», объединявшихся, чтобы покончить с нею.

Из панславистской модели Россия прочно взяла тезис о необходимости объединения вокруг себя цивилизационно близких стран и народов для успешного противостояния враждебным центрам силы. Пользуясь современной геополитической терминологией, можно сказать, что панслависты предлагали создать православно-славянское Большое Пространство. Данилевский писал: «Не надо себя обманывать. Враждебность Европы слишком очевидна: она лежит не в случайных комбинациях европейской политики, не в честолюбии того или другого государственного мужа, а в самых основных ее интересах». А потому залогом устойчивости, условием политического равновесия в мире может быть только русско-славянский политический союз.

В этой идее тоже была своя правда, доказанная нашей историей. Так что объективно к началу XXстолетия главная задача русской политической мысли и государственного аппарата Российской империи состояла в том, чтобы объединить эти две геополитические доктрины. Но после революции работа в этой области как будто пресеклась. Казалось, под напором догматичных фанатиков “перманентной революции” геополитика в России умерла. Однако исторические факты свидетельствуют: через тридцать лет именно Сталину удалось воплотить в жизнь совершенно оригинальную геополитическую модель, соединяющую преимущества обеих  традиционных российских концепций.

Геополитичеcкий поворот Cталина

Мне уже доводилось писать о сути сталинской геополитической доктрины. Напомню лишь, что сталинская модель в ее полном развитии как раз и явилась исторически выстраданным синтезом двух извечных русских геополитических подходов. Имперского – с его идеей государственной самодостаточности. И панславистского – с его идеей славянского Большого Пространства.

Здесь стоит сказать об одной важной особенности сталинского мышления. Он никогда не был ни доктринером, ни догматиком. Сталин воспринимал и творчески перерабатывал все конструктивные идеи, даже идеи своих идеологических противников и политических врагов, если они служили делу укрепления государства и повышению национальной безопасности СССР.

В частности, коммунист Сталин – подобно Ильину, Солоневичу и многим другим деятелям “белой” эмиграции – прекрасно понимал, что Запад никогда не смирится с усилением России-СССР, с ее превращением в динамично развивающуюся, самобытную сверхдержаву. Известный югославский политик М.Джилас вспоминал, как однажды Сталин подвел его к карте мира и уверенно произнес, указывая на Америку и Великобританию, а затем на Советский Союз: “Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным – никогда, никогда!”.

Сталин, как никто другой, понимал и необходимость мировоззренческого обновления страны в рамках ее новой геополитической формы — СССР. Понимал он и насущную потребность согласования новых реальностей со многовековой российской традицией. Результатом такого понимания и стало резкое изменение государственной идеологии Советского Союза в 1944-1953 годах.

В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям современности «идеологию патриотизма», которая могла бы стать надежным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной Советской державы и ее союзников. С этой целью первым делом были восстановлены многие страницы подлинной российской истории, прекращены гонения на Церковь.

Что и понятно: СССР выиграл самую страшную и кровопролитную войну за всю историю человечества. В полном соответствии со своими интересами он максимально расширил зоны влияния на морских и океанских направлениях, заблокировав любую попытку создать непосредственные угрозы государственным границам державы. В рекордно короткие сроки была преодолена послевоенная разруха. Создана автономная, самодостаточная экономическая система, способная при грамотном использовании колоссальных ресурсов страны обеспечить устойчивый рост народного благосостояния. «Идеологическая перестройка» при сохранении ее темпов не оставляла сомнений в том, что через десять — пятнадцать лет СССР полностью преодолеет негативные духовные последствия радикальных ломок, максимально развив при этом их конструктивные результаты. Создание отечественного ядерного оружия исключало опасность силового вмешательства в наши внутренние дела.

Реальную возможность противостоять западной агрессии Сталин видел в создании мощного военно-политического союза на базе синтеза традиционных ценностей славянской цивилизации с достижениями мировой социалистической системы. “Если славяне будут объединены и солидарны, – говорил он, – никто в будущем и пальцем не шевельнет”.

Именно с такой точки зрения рассматривал он и нашу победу во второй мировой войне. Она, по мысли Сталина, стала в первую очередь крупнейшей геополитической победой славянства. В своем историческом обращении к народу 9 мая 1945 года он сказал ясно и недвусмысленно: “Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией”.

Еще более показательным для характеристики геополитических воззрений Сталина является его выступление по случаю победы над Японией, появившееся в печати 2 сентября 1945 года, в день окончания второй мировой войны. Главная мысль этого выступления заключается в утверждении неразрывной преемственности геополитических целей России на примере Дальнего Востока. Японская агрессия против Российской империи, по его словам, началась еще в 1904 году. Потом была интервенция в ходе гражданской войны. Затем Хасан и Халхин-Гол. И вот, наконец, наша окончательная победа. Все это, считал Сталин, – звенья одной цепи.

“Поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания, – говорил он. – Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт о безоговорочной капитуляции”. Как показательна эта демонстрация исторической преемственности русской геополитики: от Российской империи - к Советскому Союзу!

Естественно, такие перспективы вызвали на Западе состояние, близкое к панике. Ибо в лице СССР формировался мощнейший альтернативный центр мирового влияния, олицетворяющий, прежде всего, справедливость и народовластие. Иные политические, культурные и экономические принципы развития человеческой цивилизации. Под угрозой оказались многовековые усилия торгово-финансовой космополитической элиты по созданию «мировой системы международного разделения труда» — основы для последующей политики закабаления человечества в рамках «нового мирового порядка».

Полное драматизма глобальное столкновение двух архетипов мировой политики, экономики и культуры персонифицировалось в противостоянии двух сверхдержав — США и СССР, отлилось в жесткие формы «холодной войны».

При этом антикоммунистическая риторика «свободного мира» и его лицемерная забота о «правах человека» стали идеологической ширмой, за которой от непосвященного взора скрывались неизменные интересы Запада, требующие ослабления, а если удастся, то и уничтожения России. Это лицемерие стало особенно очевидным сейчас, когда открытое попрание прав миллионов русских и русскоговорящих, оказавшихся в новых государствах СНГ на положении людей второго сорта, не только не вызывает осуждения, но молчаливо приветствуется «цивилизованным» Западом.

ДЕРЖАВЕ БЫТЬ!

История, увы, не знает сослагательного наклонения. Сталину не хватило каких-нибудь пяти-семи лет жизни, чтобы сделать свою «идеологическую перестройку» необратимой и обеспечить восстановление необоснованно прерванной российской духовно-государственной традиции. Тело вождя еще не успело остыть в Мавзолее, как его преемники уже круто развернули вспять политический курс. Весь «цивилизованный» Запад громко приветствовал этот маневр, скромно умалчивая о том, каких трудов он стоил его политикам, дипломатам, спецслужбам и «агентам влияния».

С начала «холодной войны», когда были запущены тайные механизмы разрушения Союза, и до финального акта драмы в 1991 году можно условно выделить три этапа— три последовательных периода развития геополитической диверсии против СССР.

Первый из них начался сразу после смерти Сталина и проходил под лозунгами «десталинизации» и хрущевской «оттепели».

Эпоха «застоя» закономерно продолжила этот гибельный процесс. Стараниями многих нынешних «выдающихся» демократов, ходивших тогда в непримиримых ортодоксах, была законсервирована уже изжившая себя идейная догматика. Отсутствие здоровой мировоззренческой базы отозвалось болезненной путаницей и в области советской геополитики.

Год за годом мы напрягали промышленный, военный и людской потенциалы страны в погоне за миражами глобального мирового лидерства, совершенно чуждого самому духу российской традиции. Результат не замедлил сказаться: экономическая ситуация внутри СССР стала последовательно ухудшаться. Идеологический, религиозный и культурный вакуум создал невиданно благоприятные условия для инфильтрации в общество чуждых ценностей, разрушительных мировоззрений и паразитарных стереотипов общественного сознания.

Такова была общая ситуация, в которой «смена поколений» в высших кремлевских эшелонах позволила нашим противникам приступить ко второму этапу демонтажа СССР — созданию идеологической базы его развала.

Хронологически это 1985—1990 годы — горбачевская «перестройка». Не останавливаясь здесь на конкретных механизмах «вялотекущей катастрофы», обеспечивших за эти годы уничтожение СССР, отмечу лишь основные направления информационно-психологической войны против Союза. Ими стали: откровенная русофобия, нагнетание антипатриотической истерии, лукаво увязанной в один пакет с оголтелым антикоммунизмом, и оглушительная, навязчивая пропаганда «прелестей» западного либерализма.

Третий, завершающий этап глобальной диверсии занял всего два года (1990—1991) и был направлен на политическое обеспечение дезинтеграции единого союзного государства. Во внутриполитической области он характеризовался «борьбой с реакционерами» в руководящем аппарате партии и правительства. Резким всплеском окраинного и регионального сепаратизма. Параличом центральной власти и использованием «демократического» российского руководства в качестве тарана для разрушения общего экономического, правового и культурного пространства державы.

После развала СССР и крушения евразийского геополитического блока Запад демонстрирует свою жесточайшую агрессивность в стремлении поработить Россию. Отрабатывает новые приемы подавления неугодных в войнах на территории Сербии, Афганистана и Ирака, при проведении «демократических выборов» в Грузии и на Украине.

В ходе глобальной экспансии США и НАТО, претендующих на всемирную гегемонию и диктатуру, сбывается одно из грозных сталинских предупреждений, легкомысленно забытое многими в угаре “оттепели” и “перестройки”. Еще в 1946 году, вскоре после печально известной речи Уинстона Черчилля в Фултоне, которая положила начало холодной войне, Сталин сказал: “По сути дела г-н Черчилль стоит на позиции поджигателей войны... Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы мира.

Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы, как единственная полноценная нация, должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г-на Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира. По сути дела г-н Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство, и тогда все будет в порядке, – в противном случае неизбежна война”.

Как это узнаваемо, не правда ли?! Стоит поставить вместо Черчилля Буша, вместо английской расовой теории – доктрину о западной цивилизации как высшей, конечной стадии развития человечества, историософское обоснование которой содержится в знаменитой теории о “конце истории”, сформулированной одним из столпов либерального мондиализма Фрэнсисом Фукуямой – и сходство делается поразительным. Национальный аспект этих доктрин остался тем же. Ибо решающая роль англоязычных наций в формулировании основных ценностей западного либерализма ни США, ни их союзниками не ставится под сомнение.

Возникает впечатление: Сталин говорил именно о современных проблемах.

В самом деле, после распада Советского Союза многие его народы  подчинились западному ультиматуму, поддержанному на сей раз подавляющей военной мощью США и НАТО. Под прикрытием этой мощи католическо-протестантский и романо-германский Запад приступил к реализации своей вековечной мечты – окончательному порабощению и “перевариванию” славяно-православной цивилизации. Втягивание славянских стран Восточной Европы в Североатлантический блок – лишь первый этап этого процесса. Завершением его, по мысли атлантистских стратегов, должно стать расчленение утратившей национальную и духовную самобытность России на несколько “независимых” государств, находящихся под неусыпной опекой “мирового сообщества”.

Однако первый же практический шаг в этом направлении – попытка силой поставить на колени Югославию – столкнулся с таким ожесточенным сопротивлением, что на память приходит еще одно предвидение Сталина, высказанное им в том же интервью, где он сравнил Черчилля с Гитлером. Перед лицом страшных испытаний, в жесточайших войнах, сказал Сталин, «нации проливали кровь ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство (в “новый мировой порядок” – Г.З.)».

Так оно и вышло. В связи с этим не удивительно, что сегодня мы являемся свидетелями мощного и повсеместного всплеска антизападных настроений. Произошел взрыв национального самосознания народов, подвергшихся идеологической, политической и военной агрессии Запада. Начался могучий прорыв огромных людских потоков к своим традиционным истокам и корням. Прорыв, органично связанный с резким обострением национально-освободительной борьбы против либерального тоталитаризма. Россия и здесь имеет свои особенности. У нас национально-освободительная борьба русского народа становится одновременно главной формой классовой борьбы угнетенных, ограбленных и обнищавших народных масс против криминальной компрадорской буржуазии и коррумпированной бюрократии, за восстановление социальной и национальной справедливости. И это – прекрасная почва для нового сплочения всех народов исторической России.

СЕМЬЯ НАРОДОВ

Сегодня уже никого не надо убеждать в том, что решение национальных проблем является узловой предпосылкой политической стабильности и гражданского мира. Такое решение есть непременное условие для одоления нынешней смуты, ключевой элемент нашей государственной безопасности. Ведь именно взрыв агрессивного национального сепаратизма разрушил Советский Союз и стал одним из главных виновников современной российской драмы. Важнейшей причиной такого взрыва были перекосы в национальной политике КПСС, набравшие силу в годы “оттепели” и “застоя”. Искажение принципиальных основ этой политики во многом предопределило трагедию наших дней.

Сталин с самого начала прекрасно понимал всю важность “национального вопроса”. Этими проблемами он начал интересоваться еще в молодости. В отличие от многих своих соратников, он очень серьезно относился к национальным аспектам политической борьбы и прекрасно понимал, какие силы и энергия таятся в национальном самосознании народов.

Уже в 1904 году в статье “Как понимает социал-демократия национальный вопрос” Сталин резко выступил против националистических поползновений грузинских, армянских и еврейских социалистов. А через девять лет, в 1913 году, сформулировал классическое определение нации, которое не утратило своего значения до сих пор: нация есть “исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры”. Именно к этому периоду относится и та известная восторженная оценка, которую дал Сталину Ленин.

Сегодня, оглядывая с высоты нашего времени советский опыт, можно уверенно сказать, что именно дееспособность и эффективность государственной национальной политики создали необходимые предпосылки для наиболее выдающихся достижений советской эпохи. В основание такой политики Сталин положил два важнейших принципа: беспощадную борьбу с любыми формами национал-сепаратизма и опору на русский народ как на главную, державообразующую нацию.

Оба этих принципа оформились не вдруг и не сразу. Оба пробивали себе дорогу долго и трудно, в ходе жестокой внутрипартийной борьбы между приверженцами национально ориентированной, исторически преемственной стратегии развития страны и сторонниками русофобской троцкистской теории “перманентной революции”.

Ибо «... «национальный вопрос» в разные времена служит различным интересам, принимает различные оттенки в зависимости от того, какой класс и когда выдвигает его». В современной России русский народ есть не только народ государствообразующий. Именно он в массе своей является пролетарским, трудящимся классом — наиболее угнетенным, разоренным, подвергаемым беспощадной эксплуатации и унижению.

Проблема взаимоотношения Сталина с русским народом всегда была одной из ключевых в его наследии. Общеизвестен знаменитый сталинский тост «За русский народ!», произнесенный после победы над фашистской Германией. Однако он был только вершиной — и вместе с тем одной из вех — долгой и целеустремленной работы Сталина по возрождению русского народа как ядра Советского государства. Это был трудный и очень непростой путь.

Тут можно, например, упомянуть запомнившийся очевидцам, но подзабытый историками и публицистами другой сталинский тост, произнесенный еще в июле 1933 года: «Выпьем за советскую нацию, за прекрасный русский народ!». Чтобы сказать такое, да еще в то время, когда во влиятельнейших сферах советского общества продолжали причислять понятия «отечество», «родина», «патриотизм» к некоему «миру призраков дореволюционного прошлого», — требовалось большое мужество и прозорливость.

Сталин последовательно взламывал пласты русофобии, которые образовались не только после Октября, но и за два предыдущих столетия — еще со времен бироновщины. И делал это не без присущей ему символичности. «Я сказал как-то Ленину, — передают очевидцы его слова, — самый лучший народ — русский народ, самая советская нация».

Он не скрывал и политической цели такой своей работы. «Русский народ в прошлом собирал другие народы. К такому же собирательству он приступил и сейчас».

Причем принцип сталинской национальной политики не так прост и прямолинеен, как кажется с первого взгляда. Сталин никогда не боролся с национальными чувствами народов как таковыми, то есть с их законным стремлением к национальной самобытности, к своему традиционному жизненному укладу и исконным ценностям. Зато он жестоко и беспощадно подавлял малейшую попытку придать борьбе за национальную самобытность и народные традиции политический характер. Сделать национальный вопрос тараном для разрушения основ единого государства, идеологической базой агрессивного национал-сепаратизма.

Как известно, главным принципом советской концепции национальной политики был принцип самоопределения наций. Сталин, однако, прекрасно понимал всю опасность абсолютизации этого лозунга, грозившего в случае его бездумной реализации развалом единого государства.

Поэтому еще в апреле 1923 года, выступая на XIIсъезде РКП(б) с заключительным словом по докладу “О национальных моментах в партийном и государственном строительстве”, он сказал: “Следует помнить, что кроме права народов на самоопределение, есть еще право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, – правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти”.

Эта теоретическая предпосылка и легла вскоре в основание партийной политики. Уже в апреле 1926 года Сталин встретился с наркомом просвещения Украины Шумским, известным сторонником ускоренной “украинизации” республики. По итогам беседы Сталин направил членам Политбюро украинского ЦК специальное письмо, в котором писал: “Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский... Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета”. Бездумная украинизация, предупреждал он, может принять “характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности... характер борьбы против “Москвы” вообще, против русских вообще...”.

Письмо возымело действие: уже через два месяца после этого состоялся расширенный Пленум ЦК компартии Украины по вопросу об “ошибках украинизации”, а 9 июня 1926 года с аналогичной повесткой прошел Пленум ЦК КП(б) Белоруссии. Были и другие примеры.

В целом же, в разные периоды своей деятельности, в разных исторических и политических условиях Сталин по-разному высказывался и на “русскую тему”. Даже в 20-е – начале 30-х годов он не упускал возможности выступить против унижения русского национального достоинства. Так, в 1923 году, на XIIсъезде партии, Сталин открыто высказался против разгула внутрипартийной русофобии. “Говорят, что нельзя обижать националов, – заметил он. – Это совершенно правильно, я согласен с этим, – не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций, – это значит сказать несообразность”.

Жесткую отповедь получали от Сталина многие любители «поиграть» в оплевывание русских и всего русского. К примеру, в декабре 1930 года, в письме к известному поэту Демьяну Бедному Сталин подверг суровой критике его уничижительные высказывания о русском народе. Особенно он возмущался тем, что Бедный фактически изображает Россию как “сосуд мерзости и запустения”, представляет “лень и стремление сидеть на печке как национальную черту русских”. Без колебаний Сталин назвал подобные перлы Демьяна Бедного “клеветой на наш народ”.

Отдельно стоит сказать о расхожих обвинениях Сталина в антисемитизме. Начало таким обвинениям положил Троцкий, пытавшийся объяснить свое поражение во внутрипартийной борьбе тем, что Сталин, якобы, намеренно спровоцировал в среде партийных активистов вспышку антисемитских настроений.

Однако любому непредвзятому исследователю ясно, что борьбу с троцкизмом нельзя “пристегнуть” к антисемитизму хотя бы потому, что союзниками Сталина в борьбе против Троцкого с самого начала были Зиновьев и Каменев, а затем – Каганович, Мехлис и многие другие видные коммунисты еврейской национальности.

Правда же состоит в том, что Сталин всегда, исходя из конкретной политической ситуации, пытался соблюсти принцип справедливого, сбалансированного представительства различных наций в руководящих органах партии и правительства. И, в частности, следил, чтобы этот принцип наравне со всеми распространялся на представителей еврейской нации. «Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком капитализма», - это ведь тоже позиция Сталина. И за этот пережиток он жестко спрашивал и карал.

После того как троцкистская оппозиция была окончательно разгромлена, национальная политика партии на “русском направлении” радикально изменилась. Сдержав давление со стороны внутрипартийных русофобов, Сталин взял курс на восстановление попранной ими национальной справедливости, на постепенную и тщательно сбалансированную кадровую политику.

Хрущевская и брежневская эпохи заново затушевали этот сталинский курс, сделав возможной новую вспышку звериной русофобии в пору «горбачевской» перестройки и либеральных «реформ». И не раз, я думаю, в годину испытаний простые люди порушенного СССР вспоминали  русского «старшего брата» — осмеянного, оболганного, изгнанного. Того брата, который, согласно политике сталинского времени, использовал «свое положение ведущего в семье равных советских республик… прежде всего, чтобы помочь подняться, расправиться, развиться тем народам, которых наиболее угнетало царское правительство, которые больше всего отстали в экономическом и культурном развитии». Кануло ли в Лету это историческое призвание русских? Убежден, что нет. Союзное государство, выпестованное Сталиным, возродится. И возродится вокруг русской нации.

Мы, российские коммунисты, прямо говорим: не будет равноправен, обеспечен и счастлив русский народ — не будет достатка, равенства и счастья ни у одного другого народа России.

Десятый съезд нашей партии принял программный документ по русскому вопросу. Его цель – защитить интересы русских, а также всех других народов нашей страны от антинациональной политики глобализации по-американски и антинародного курса нынешнего режима.

Испытание властью

Следовать опыту Сталина означает прежде всего понять свою эпоху, суть действующих в ней социально-политических сил, природу власти.

Именно так поступаем мы, коммунисты современной России, когда прямо говорим народу, что сформированные за последнее десятилетие буржуазно-демократические институты и органы власти — лишь декорация, служащая для прикрытия жесткого авторитарного режима, установленного в стране. Что России в мировом раскладе сил отведена роль сырьевого донора, обеспечивающего процветание той малой части населения Земли, которая сосредоточена в странах «золотого миллиарда», возглавляемых США и их союзниками по НАТО.

Мы считаем, что к сегодняшней российской власти более чем применимо определение буржуазных правительств, которое было дано Сталиным: «…Состав правительств предопределяется, и их действия контролируются крупнейшими финансовыми консорциумами. Кому не известно, что ни в одной капиталистической «державе» не может быть сформирован кабинет против воли крупнейших финансовых тузов: стоит только произвести финансовый нажим — и министры летят со своих постов, как оглашенные. Это есть действительно контроль банков над правительствами вопреки мнимому контролю парламентов». Разве это не реалистический портрет практически всех министерских кабинетов ельцинской и путинской поры?

В один ряд с такими правительствами мы можем поставить и российскую Думу, которая в нынешнем ее виде составляет органичную пару с кабинетами министров Касьянова или Фрадкова. Нам только остается согласиться со Сталиным, который в свое время писал: «Дума — это ублюдочный парламент. Она… на словах будет обладать решающим голосом, на деле же у нее будет лишь совещательный голос…». Именно такую Думу на протяжении всего постсоветского периода пытается «отковать»  власть России. Именно этому вырождению парламентаризма в России упорно противостоят коммунисты.

Мы видим свою задачу в том, чтобы сделать все для превращения парламента в созидательный орган сопротивления антинародному режиму. Это главная цель всякой избирательной кампании, которую мы рассматриваем как важный этап на пути ко взятию власти.

Особое значение в связи с этим имеет подбор кандидатов в депутаты. Установление реальной ответственности депутата перед избирателями. Право граждан отзывать парламентариев, которые не выполняют своих программных обещаний и наказов избирателей.

Мы считаем необходимым бороться с такими законодателями, которых яростно критиковал Сталин и которые в наши дни успели вызвать презрение в народе. «Пока идут выборы, депутаты заигрывают с избирателями, лебезят перед ними, клянутся в верности, дают кучу всяких обещаний… Как только выборы состоялись и кандидаты превратились в депутатов, отношения меняются в корне… Вплоть до новых выборов депутат чувствует себя совершенно свободным, независимым от народа, от своих избирателей. Он может перейти из одного лагеря в другой, он может свернуть с правильной дороги на неправильную, он может запутаться в некоторых махинациях не совсем потребного характера, он может кувыркаться, как ему угодно, — он независим... Можно ли считать такие отношения нормальными? Ни в коем случае, товарищи», — говорил Сталин. Как это знакомо нам, действующим в жесткой оппозиции по отношению к сегодняшней компрадорской верхушке российской партии власти.

Такого рода парламентской болезнью, к сожалению, заражаются и некоторые наши товарищи. Отдельные из них не выдержали давления со стороны власть имущих. Не устояли перед соблазнами спокойной и сытой жизни в разоренной и вымирающей стране и перешли в стан разрушителей.

Будем реалистами: подобные «лакированные», как называл их Сталин, коммунисты еще будут появляться в наших рядах.Он был прав, когда утверждал: «У нас в России процесс отмирания целого ряда старых руководителей из литераторов и старых «вождей» тоже имел место. Он обострялся в периоды революционных кризисов, он замедлялся в периоды накопления сил, но он имел место всегда». Сегодня российское общество вошло в новую полосу кризисного обострения. И мы должны быть готовы к такого рода явлениям и утратам. К самым суровым поворотам в российской жизни.

Такие деятели, предупреждал Сталин, раз за разом будут «ворчать, отмахиваясь от самокритики: дескать, опять эта проклятая самокритика, опять выворачивание наших недостатков, — нельзя ли дать нам пожить спокойно?» Нет, спокойной жизни у них, да и у всех нас не будет. Партия должна бороться за каждого своего коммуниста, за каждого парламентария, не давая им покрыться тем самым «лаком», о котором говорил Сталин, избавляясь от перерожденцев.

Коммунисты и новый троцкизм

Сегодня, когда российские коммунисты столкнулись с изощреннейшими нападками и попытками взорвать их партию изнутри, особое значение для нас приобретает опыт борьбы Сталина с врагами внутри коммунистического движения, выполняющими – по указанию антинародных властных сфер – роль пятой колонны в оппозиции. Определить идейную суть и политические приемы действий этих сил – одна из центральных задач нынешнего момента. И сталинская мысль, разоблачающая новые формы этой угрозы, особенно троцкизма, здесь неоценима.

«...Современные троцкисты боятся показать рабочему классу свое действительное лицо, боятся открыть ему свои действительные цели и задачи, старательно прячут от рабочего класса свою политическую физиономию, опасаясь, что если рабочий класс узнает об их  действительных намерениях, он проклянет их как людей чуждых и прогонит их от себя. Этим, собственно, и объясняется, что основным методом троцкистской работы является теперь не открытая и честная пропаганда своих взглядов в рабочем классе, а маскировка своих взглядов, подобострастное и подхалимское восхваление взглядов своих противников, фарисейское и фальшивое втаптывание в грязь собственных взглядов» .

Это определение как нельзя точно описывает суть и действия группировки Тихонова-Семигина-Потапова, ударившей в спину партии в решающий момент политической борьбы.

Наглая политическая мимикрия, вплоть до принятия на себя почти точной аббревиатуры названия нашей партии сталинской поры – ВКПБ. Механическое воспроизведение ими марксистских терминов, за которыми тщательно прячется совсем не марксистское содержание. Способность разом и на 180 градусов менять свои позиции по принципиальнейшим вопросам. Лесть взахлеб в адрес тех, кто в данный момент им нужен, сменяющаяся грубейшей бранью, если эти люди «не оправдывают надежд» - все это в изобилии продемонстрировали неотроцкисты «тихоновцы», пытаясь «оседлать» КПРФ.

«Причем угроза эта не рассосалась... – подчеркивал Сталин. - Их сила состоит в партийном билете, в обладании партийным билетом. Их сила состоит в том, что партийный билет дает им политическое доверие и открывает им доступ во все наши учреждения и организации. Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями Советской власти, они обманывали наших друзей политически, злоупотребляли доверием, вредили втихомолку и открывали наши государственные секреты врагам Советского Союза».

Партия дала бой троцкистам наших дней. Процесс обновления, катализатором которого стала борьба с «семигинщиной», очистил и сплотил КПРФ. Научил коммунистов по достоинству ценить свою партию и завоеванное ею влияние в стране и мире.

Борьба с новым троцкизмом излечила нас от благодушия и снисходительности к тем, кто прямо либо косвенно своей леностью, расхлябанностью, личной корыстью наносит ущерб общепартийному делу.

Мы сделаем все для того, чтобы не допустить в наши ряды дух троцкизма, то есть попыток отдельных деятелей возомнить себя «сверхчеловеком, стоящим над ЦК, над его законами, над его решениями, дав тем самым повод известной части партии повести работу в сторону подрыва доверия к этому ЦК».

А такая работа, с благословения кремлевских сфер, активнейше ведется. Власти стараются делать все, чтобы создать, говоря образным сталинским языком, ситуацию, когда «группа членов партии поджидает центральные учреждения партии у переулочка, чтобы сыграть… на …затруднениях партии для того, чтобы выскочить потом из-за угла, из засады и стукнуть партию по голове». Умел Иосиф Виссарионович красочно и емко обрисовать ситуацию, охарактеризовать действия противника.

Российские коммунисты сделают все, чтобы до подобных инцидентов дело не доходило. Мы уже научились на самых ранних стадиях распознавать черты подобной «болезни» и принимать необходимые меры.

САМОДОСТАТОЧНАЯ ЭКОНОМИКА

В экономической области Сталин был, безусловно, убежденным марксистом. Общественная собственность на средства производства, плановая экономика, кооперация сельского хозяйства составляли основу народнохозяйственного механизма Советского Союза и всех стран социалистического содружества.

Однако есть все основания говорить и об особой сталинской модели экономики. Главной, чисто российской особенностью этой модели является  опора на собственные силы, стремление к созданию самодостаточной экономики. Естественность и органичность такого самобытного пути особенно наглядно подтверждается тем, что его преимущества равно очевидны при анализе ситуации как с позиций социализма, так и с геополитической точки зрения.

Для геополитика несомненно, что самодостаточная экономика, базируется в первую очередь на колоссальных природных богатствах Евразии. Такая экономика является для России и ее союзников единственной возможностью устоять перед агрессией атлантической цивилизации, чье богатство основано на искусном манипулировании финансовыми и товарными потоками “свободного рынка”. Для коммуниста этот же принцип хозяйственного строительства логически вытекает из ленинского тезиса о “построении социализма в одной стране” и враждебности капиталистического окружения России.

К правящей партии не могло не присосаться немало конъюнктурных «попутчиков», смотревших на страну и государственную собственность как на свою «добычу», подлежащую разделу. В 20-е годы их устремления маскировались троцкистским толкованием долга Советской России, которая должна послужить лишь горючим материалом для «мирового пожара». В наши дни те же вожделения объявились в другом облачении — «возвращения в мировую цивилизацию ».

В КПСС от самых ее истоков сложились два крыла, а по сути, две партии — партия трудящихся, патриотов и партия бюрократов, презрительно именующая наше Отечество «этой страной».

Стержневой исторической проблемой, вокруг которой развернулась бурная полемика, стал вопрос о выборе Советским Союзом пути развития после победы революции и завершения гражданской войны. Это знаменитый вопрос о возможности построения социализма в одной отдельной стране. Троцкий в духе своей концепции «перманентной революции» утверждал, что в «отсталой России» строительство социализма невозможно и спасти русскую революцию может только революция на Западе, которую нужно всеми силами провоцировать, разжигать.

Сталин очень точно определил подлинную природу подобных теорий: презрение к русскому народу, «неверие в силы и способности российского пролетариата». Победивший российский пролетариат, говорил он, не может «топтаться» на месте, не может заниматься «толчением воды» в ожидании победы и помощи со стороны пролетариата Запада. Сталин дал партии, народу ясную и определенную цель: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Эти ясные мысли, полные уверенности в победе социализма в нашей стране, убеждали и вдохновляли советских людей. Масштабное строительство в годы первых пятилеток — это не просто возведенные новые заводы и города, электростанции и железные дороги. Это и невиданный духовный порыв. В фундамент новостроек закладывалась колоссальная энергия Духа, Справедливости, Правды. Энергия Победы.

Сегодня практически негде посмотреть документальную кинохронику 30-х годов и послевоенных 40-х. А на ней росли целые поколения. Перед каждым фильмом в нашем сельском клубе шла кинохроника. Невозможно забыть кадры о том, как, с каким энтузиазмом, например, строили и восстанавливали Днепрогэс. Разве наши отцы и деды возводили просто электростанцию? Нет, это создавался Храм Красной цивилизации! И на него не собирали деньги по воровским «малинам» и «общакам». Народ воспринимал задачу строительства «социализма в одной стране» как свое общее дело. Тем более что ввиду нарастания угрозы фашистской агрессии задача эта совпадала по своей сути с вопросом о национально-государственном выживании Советского Союза.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже в декабре 1925 года, выступая на XIV съезде ВКП(б), Сталин сформулировал главную цель экономической политики партии следующим образом: “Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую схему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны”.

Партийная борьба свидетельствовала о том, что в КПСС изначально существовали противоположные тенденции — пролетарские и мелкобуржуазные, демократические и бюрократические, противостояние которых особенно обострилась после Октябрьской революции, когда надо было определять политику государства в сфере идеологии и экономики, в отношениях с другими странами.

Разоренная гражданской войной, полуграмотная Россия, «с сохой» (как совершенно верно говорил Черчилль) стояла один на один перед мощью западного мира. Еще в 29-м году у нас не было в нужной мере ни тракторов, ни самолетов, ни танков. А 1941 год СССР  встретил с лучшим в мире танком Т-34, фантастическим по мощи реактивным минометом «Катюша», лучшим штурмовиком Ил-2.

Уже перед войной у нас была мощная материально-техническая база, развивавшаяся столь динамично, что в 40-е годы мы могли обойти Европу. И самое главное — было воспитано поколение граждан, готовых самозабвенно отстаивать честь, свободу и независимость Родины. Обеспечить победу над самой темной и зловещей силой в мировой истории — фашизмом...

Конечно, было бы ошибкой пытаться сегодня, в новых условиях, на пороге третьего тысячелетия в точности повторить старый советский опыт.

В частности, нет никаких сомнений, что обязательными условиями эффективного развития страны – наряду с восстановлением общенародного ядра экономики, включающего в себя как природные богатства, ключевые отрасли производства, так и спектр государственных монополий - является её многоукладность.

Воссоздание мобилизационной модели отечественной экономики становится для России необходимым условием выживания. Обязательной предпосылкой для сохранения нашей национальной независимости, государственного суверенитета и территориальной целостности.

ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ: НОВАЯ “СИМФОНИЯ”

Духовные основы российской государственности – еще одна проблема, решению которой Сталин уделял пристальное внимание. Трагическая история гонений на православие в СССР, завершившихся полным провалом “воинствующих безбожников”, ясно свидетельствует: государственное богоборчество стало одной из серьёзных  ошибок  советской эпохи. В связи с этим сталинский опыт нормализации отношений между государством и православной церковью представляется особенно актуальным.

“Богоданный вождь” – так охарактеризовал Сталина известный православный публицист, священник Дмитрий Дудко. Диссидент и правозащитник брежневской эпохи, бывший любимец западных средств массовой информации. В 1995 году отец Дмитрий написал: “Да, Сталин нам дан Богом, он создал такую державу, которую сколько ни разваливают, а не могут до конца развалить... Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира... Наши Патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, такие, как крупный ученый и богослов Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина “богоданным”...

Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек... Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память”.

Переломной точкой в церковно-государственных отношениях стала ночная встреча Сталина с иерархами православной церкви, состоявшаяся в начале сентября 1943 года. Сталин – подчеркнуто – начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности церкви, а затем попросил иерархов изложить свою точку зрения на то, какие меры необходимо предпринять, чтобы восстановить нормальное течение церковной жизни.

Результаты этой беседы, по словам митрополита Иоанна, превзошли всякие ожидания. Все до единого вопросы, которые были поставлены иерархами, говорившими о насущных нуждах клира и паствы, были решены положительно и столь радикально, что принципиально изменили положение православия в СССР. Было принято решение о созыве архиерейского собора и выборах патриарха, престол которого 18 лет пустовал из-за препятствий со стороны властей. Договорились о возобновлении деятельности Священного Синода. В целях подготовки кадров священнослужителей решили вновь открыть духовные учебные заведения – академии и семинарии. Церковь получила возможность издания потребной религиозной литературы – в том числе периодической.

В ответ на поднятую митрополитом Сергием тему о преследовании духовенства, о необходимости увеличения числа приходов, об освобождении архиереев и священников, находившихся в ссылках, тюрьмах, лагерях и о предоставлении возможности беспрепятственного совершения богослужений, свободного передвижения по стране и прописки в городах – Сталин тут же дал поручения “изучить вопрос”. Он, в свою очередь, предложил Сергию подготовить списки священников, находящихся в заточении, – и немедленно получил его, ибо такой список, заранее составленный, был митрополитом предусмотрительно захвачен с собой.

Итоги “перемены курса” стали поистине ошеломляющими. В несколько ближайших лет на территории СССР, где к началу войны оставалось, по разным данным, от 150 до 400 действующих приходов, были открыты тысячи храмов, и количество православных общин доведено, по некоторым сведениям, до 22 тысяч! Подавляющая часть репрессированного духовенства была освобождена из заключения. Прекратились прямые гонения на верующих и дикие шабаши “Союза воинствующих безбожников”.

Сегодня можно уверенно сказать, что такие перемены в церковно-государственных отношениях были не случайны. Они диктовались не политической конъюнктурой, а хорошо продуманной стратегией. Эта стратегия предполагала решительную корректировку политического курса, в основу которого отныне, наряду с социалистическими достижениями, должны были быть положены традиционные ценности русского национального бытия.

Сталин тщательно выстраивал новую конфигурацию мировоззренческих, идеологических опор государственной власти, которая должна была одновременно соответствовать послевоенному статусу СССР как мировой сверхдержавы и восстановить его историческую преемственность с тысячелетней российской историей. Он прекрасно понимал, что на этом пути государство и церковь являются естественными союзниками в деле духовно-нравственного воспитания народа.

Кадры снова решают все

К КПРФ сейчас идет все больше самых разных людей. Здесь и молодежь, и ученые, и представители среднего класса, люди самого деятельного возраста. Мы молодеем, мужаем, обновляемся и крепнем. Научиться политически работать с новыми сторонниками, привлечь к себе их голоса — это тоже одна из главных наших задач. Партия должна стать для них не только носительницей правильных идей. Она обязана сделаться и очень интересной для окружающих. Надо добиться, чтобы все большие массы населения тянулись к ней, побуждаемые не только высокими идейными соображениями, но и обычным житейским любопытством.

Сталин пояснял: «В этом любопытстве народа скрывается главная опасность для власти: сегодняшний «любопытствующий» завтра как демонстрант соберет вокруг себя новые группы «любопытствующих». А такие «любопытствующие» сегодня в каждом крупном городе насчитываются десятками тысяч». Коммунисты должны уметь быть вместе и заодно с окружающими их людьми в каждом, даже самом скромном и малом деле. Им надо стать своими для решающего большинства нации.

Только тогда мы сможем с должной эффективностью противостоять тем потокам лжи в наш адрес, что извергаются СМИ, тому «гробовому» молчанию по поводу любых наших дел, инициатив и предложений, что нередко господствует в прорежимных средствах массовой информации.

Конечно, многое на данном пути нам удастся не сразу. Неизбежны ошибки, поражения и досадные просчеты. Наши предшественники этого не боялись. «Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью» — так ставил вопрос Сталин. И этот его завет мы тоже берем на вооружение.

Главное здесь — не бояться обнаружить и вскрыть свои слабости. Опираться на массы, «организовать в порядке самокритики и критики наших недостатков широкое общественное мнение партии, широкое общественное мнение рабочего класса, как живой и бдительный моральный контроль, к голосу которого должны внимательно прислушиваться авторитетнейшие вожди, если они хотят сохранить за собой доверие партии, доверие рабочего класса». И это сталинское пожелание как никогда актуально для нас. Особенно если речь идет о кадровой политике.

Ведь даже победа на выборах не будет означать, что мы на деле взяли власть, если эта власть не окажется обеспеченной хорошо подготовленными кадрами. Кадрами, способными сделать все для России.

Мы, как и наши предшественники, должны сказать: кадры решают и будут решать все. «Нам нужны теперь… специалисты по металлу, по текстилю, по топливу, по химии, по сельскому хозяйству, по транспорту, по торговле, по бухгалтерии и т. д. и т. п. Нам нужны теперь целые группы, сотни и тысячи новых кадров, могущих быть хозяевами дела в разнообразнейших отраслях знаний. Без этого нечего и говорить о быстром темпе социалистического строительства нашей страны», - так ставил вопрос Сталин. Так придется его ставить и нам. К решению данной проблемы мы должны готовиться уже сейчас, чтобы она не захлестнула нас в будущем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главный вывод, который можно сделать из великих свершений и драматизма народной судьбы в ХХ веке, заключается в том, что сегодня назрела острая необходимость восстановить преемственность лучших традиций в развитии страны. Уроки дореволюционной отечественной истории, так и советский опыт, советская политическая практика должны быть нами заново переосмыслены и в своей дееспособной, созидательной части – приняты на вооружение.

Каково же конструктивное наследие советской, прежде всего сталинской эпохи? Попытаемся определить его основные черты.

1. В области государственного строительства это гармоничное сочетание принципов унитаризма и федерализма. Именно такое сочетание позволило нашей стране уцелеть в качестве независимого, суверенного государства посреди социальных катастроф и военных катаклизмов ХХ столетия. Сохранить управляемость и территориальную целостность после революции и гражданской войны, в тяжелейших условиях хозяйственной разрухи и враждебного международного окружения. В кратчайший срок превратить отсталые окраины в индустриально развитые регионы. Особенно актуальны эти идеи сейчас, после того как вспышка национал-сепаратизма разрушила Советский Союз. Поставила и Россию на грань государственного распада.

2. В области геополитики это органичное соединение державной и славянской идей. Такой синтез предполагает восстановление русского контроля над евразийским “сердцем мира” и гарантирует всей славяно-православной цивилизации необходимый уровень военной, политической и идеологической безопасности. Будем помнить, что необоснованный отход от этой геополитической модели в годы “оттепели” и “застоя” предопределил геополитическую катастрофу “перестройки” и нынешнее униженное положение России.

3. В экономической области это эффективная модель народного хозяйства, сочетающая централизм управления и многоукладность экономики, свободу хозяйственной инициативы с мощным государственным сектором и опорой на собственные силы. Только такая модель способна в наших условиях гарантировать восстановление социальной и национальной справедливости. Сегодня, когда Россию буквально душат международные финансовые спекулянты, когда в результате преступных “реформ” мы оказались на самом дне долговой ямы, идея самодостаточной, независимой экономики приобретает сугубую актуальность.

4. В национальной политике это сочетание трех основополагающих принципов: беспощадной борьбы с проявлениями агрессивного национал-сепаратизма, идеи равенства наций и признания особой роли русского народа в становлении и развитии государства.

5. В религиозной политике это стратегический союз государства и церкви, направленный на духовно-нравственное воспитание человека. В России у государства и церкви общие враги: культ разврата и насилия, пропаганда богатства и наживы любой ценой, космополитизм и безнравственность. Сама жизнь подтверждает, что союз государства и церкви есть веление времени, непременное условие нормального развития страны.

Таково конструктивное, жизнеспособное наследство советской эпохи, от которого народно-патриотические силы России просто не имеют права отказываться. Но одной этой констатации уже совершенно недостаточно. Главное, что нам следует крепко запомнить, вступая в законные права наследников великой державы, созданной нашими дедами и отцами: советское наследство должно послужить базой для решительного движения вперед. Не повторение старого, уже пройденного пути, а использование добытого огромной ценой опыта Советского Союза в качестве надежной опоры для строительства современной Великой России – вот единственно возможный путь выхода из кризиса. Русский социализм, в основе которого лежат и мысль, и дела Сталина, это будущее страны. Мы верим: Россия непременно вернет себе былое величие, укрепит дружбу и братство народов, не утеряв при этом ни уважения к человеческой личности, ни общественных свобод, ни своей вековой приверженности идеалам Справедливости, Добра и Правды.