Сергей Сметанин

Стихи о Югре и Сургуте

Югра

Моя Югра — забота и подруга.

Нет, не вчера узнали мы друг друга.

Ты — песнь моя. От самой колыбели

Я шел с тобой к моей высокой цели.

Твоя судьба — и нефть, и газ России.

Твои просторы — снежно-голубые,

И труд, и чувство счастья — вся награда!

Я помню все. Мне это было надо.

Но впереди не вижу я покоя.

Мой край одарен щедрою рукою:

В России — треть богатств земного шара.

Как нам не ждать внезапного удара?

Не тот твой сын, кто гордости не ведал,

Кто соль Земли врагу безвольно предал,

Кого печаль твоя не беспокоит.

Крепись, Югра. Таких и знать не стоит!

Моя Югра — забота и подруга.

Нет, не вчера узнали мы друг друга.

Я твой герой, хранитель и глашатай.

Живи, Югра! Живи и сердце радуй!

Весенняя минута

Что за нрав у северянок —

Этих вьюжиц и ветриц!

Удивляют спозаранок,

Машут крыльями ресниц.

Снег — на шубке, снег — на шапке,

Снег — на чьих-то волосах.

На девчонке и на бабке,

У торговца на усах.

На щеке снежинка тает,

За машиною пылит.

Жизнь ничуть не утихает —

Воздымает и бурлит.

В этой сутеми и смуте,

И в раздрае скоростей

Не хочу терять я сути

Самой солнечной своей.

Тает

Скоро оттает полянка,

Желтого плеса тесьма

Как надоевшая пьянка,

Тянется наша зима.

Всюду сугробы, сугробы...

До горизонта, взгляни!

Но уже веет без злобы

Ветер в последние дни.

Воздух и чист, и прозрачен,

Солнце глядит веселей...

Вот и предел обозначен

Царству речных хрусталей.

* * *

По краю мартовского наста

Румяный закатился день,

И дышит сумрак безучастно

Меж придорожных деревень.

Темнеют ели, сосны редки;

Стряхнули иней — вышел срок,

Лишь кое-где на крепкой ветке

Последний держится снежок.

Водительское

Утро чело деловито нахмурило.

Рвутся Камазы по трассе вперед.

Сколько нас, братцы, вчера балагурило?

Сколько нас нынче недостает?

Где-то удача растаяла гладкая…

Знать, как и прежде она впереди —

Жизнь наша долгая, жизнь наша краткая —

Несовершенная, как ни крути.

Белые ночи

К мостовой прижалась летняя жара,

На газоны льется нежная прохлада.

Незакатные в Сургуте вечера,

Хоть читай, и электричества не надо.

Стань в рябиновые, влажные кусты,

Одетый строго по погоде.

Шофер "от бога" — робок, вроде,

Перед дорожной суетой.

Переплетенья магистрали,

Да светофорный окоем...

О, сколько раз одолевали

Вы человека за рулем!

А сколько раз во днях труда

Он рисковал, и ставил на кон

Судьбу свою под Зодиаком.

Но грела добрая звезда,

И снова байки про мороз

Напарник впаривал жестокий,

И вьюга, преданно, как пес,

Ему облизывала щеки.

* * *

Треск мороза отчаянно гулкий.

И река в белоснежье оков:

Хорошо мне на лыжной прогулке

Среди сосен, берёз и снегов.

Хорошо в заметеленной дали

С поэтическим жаром в крови

Пропадать от тоски и печали,

И непрошеной, гордой любви.

Мир красив, аж душа замирает,

На рекламный возносится щит!

Достоевского дятел читает

И по азбуке Морзе трещит.

Достоевского дятел читает,

Он совсем не глупее, чем ты.

Только мир красота не спасает —

Не хватает ему красоты.

Мороз

По Сургуту, Сургуту, Сургуту — тревожные сумерки.

Ах, когда же грядущие белые ночи грядут?

Полушубки не греют, и шутки до времени умерли

Будто градусы холода рта разомкнуть не дадут.

Даже та же луна, наша старая рыжая спутница —

Словно маятник в небе дрожит от внимательных глаз:

По Сургуту, Сургуту, Сургуту идет межуютица,

И застывшей солярки не жжет на обочине КрАЗ.

Словно жесть по щеке — не скупятся ветра на пощечины,

Выжимая короткие слезы и долгую злость,

Но для наших сердец никогда не найдется обочины,

На которой бы им отдохнуть от работы пришлось.

И краснеют в балках подключенные в сеть нагреватели,

И сквозь двери двойные парит индевелый подъезд,

И любому морозу мы все же друзья и приятели —

Не об этом ли он и трещит, одичалый, окрест.

* * *

У полярного круга заповеданный город.

Нефтяные просторы — за ближайшим ручьем.

Но губительный холод проползает за ворот.

И в горячем июле — боль на сердце моем.

— Отчего ты не весел? — спросит ласковый ветер,

Я солгу, я отвечу: "По любви заскучал!"

Обратится ли солнце: "Что, брат, ликом не светел?" 

Я найду, что ответить. Как всегда отвечал.

Но суровая совесть о былом меня спросит,

Что тогда мне ответить? Сам себе не солжешь. 

Десять лет, как Россия смерть за пазухой носит,

И рукой ненавистной снова точится нож.

А на сердце России, под небесною, синей,

Вечной шалью надежды, принакрывшей поля,

Как на сердце поэта заколдованный иней,

Оттого я не весел, мать, Родная земля!

* * *

А я люблю людей обыкновенных:

Бесхитростных, открытых и простых,

Без грубоватых доблестей военных,

Без пятен на душе «пороховых».

Не оттого ли сам я счастлив ныне,

Что дьявол не добрался до меня:

Жена моя — обычная богиня,

И ангельская вся моя родня…

Люблю людей с хорошим настроеньем,

Не только ради принятых ста грамм.

Долой тоску по крепким ощущеньям

И тягу к оскорбительным словам!

Я предпочтенье отдаю героям, 

Чья доброта привычна, как рассвет, — 

Мы с ними непременно мир построим,

Пусть через двести, через триста лет.

Мечтательных, открытых, откровенных, 

Достойных жизни полной и большой,

Люблю, люблю людей обыкновенных,

За счастье их болею всей душой.

* * *

От Сургута к Нижневартовску

Поезд катится легко.

От Сургута к Нижневартовску

В окна видно далеко.

Предо мною расстилается

Край немеряных болот.

Сердце кровью обливается:

Сколько дерева гниет!

Сколько видится единственных!

Сколько павших в полный рост

С корнем вывернутых лиственниц,

Кедров, сосен и берёз!

Всё пространство грозно светится

Всё похоже на погост.

И так редко-редко встретится

Крестик сосенки — подрост.

И горюем бесполезно мы

В романтической глуби

По всему пути железному

Вдоль красавицы Оби.

Улицей Маяковского

Утро в Сургуте.

Среди берез —

Золото

в синь

выяркивается.

Ветер,

тяжёлый как паровоз,

Грузно

в саду расшаркивается.

Передвигается,

бешен,

дик,

По тротуарам каменным.

Вижу я —

дрогнул его кадык,

Жарким

облитый

пламенем:

На стойке

солнечной кутерьмы

Скоро

коктейль

закончится.

И — покатили

в туннель зимы

Серые

дни-вагончики!

С фотоаппаратом

за ним иду

Тихо как

папарацци я

Эх, повторилась бы

в этом году

Октябрьская

демонстрация!

* * *

Осень.

А на улице — теплынь.

Был с утра туман,

уже растаял.

Желтый ветер, листья рассыпая,

Шепчет приземленную латынь.

В бирюзе береза

высока,

Приняла на пальцы бесконечность.

И пред жизнью павшего листка

Жизнь моя —

не менее, чем вечность.

Снегопад

С утра мело широкими кругами,

А на рассвете падал наугад,

Пространство размечая между нами,

Душа зимы российской — снегопад.

И город перед нашими глазами

Раскинул феерический наряд

С верандами, качелями, шатрами...

И сказке вслед прохожие глядят.

Прошел с лопатой грузный Дед Мороз.

Корявый лист от клена прокатился,

Продрогший и волнующий до слез.

Густеет снег. Плотнее повалился

На рыхлые громады тополей

С каркасами старинных кораблей.

Невозмутимый, вечный снегопад.

Валит, валит растущими кругами!

Под нашими неспешными шагами

Тропою комья белые скрипят.

Сенокос

Этот край бесконечен и прост.

И под куполом выси нетленной

На готовом стогу в сенокос

Я как будто один во вселенной.

Свежий запах медовой травы,

Деловитых жучков стрекотанье,

А вокруг — океан синевы

Неделимый, как все мирозданье.

В этой бездне теряется взгляд.

Мир настроен на вечные ноты.

Только мышцы тревожно гудят

От азартной, тяжелой работы.

* * *

Бабьим летом, в Сургуте, в субботу,

Над домами, рекой и тайгой,

Мне такого не помнится что-то, 

Удивительный льется покой.

Всюду окна раскрыты и двери,

Ранний вечер тягуч, словно мед,

Из каких-то зеркальных материй

Музыкальная фраза плывет.

И блестит подрастающий месяц

Из-за туч белизной молока,

И с балкона, до пояса свесясь,

Мальчик с девочкой кличут щенка.

* * *

В октябре на улице Островского

Возле дома — желтая трава.

Под лучами солнышка покровского

На широком небе — синева.

Там летит под облачные полосы

Городской рабочий говорок,

А вдали дождя густые волосы

Раздувает свежий ветерок.

Там береза ярко-золотистая,

Цвинькает синица на стволе.

И в груди моей настала чистая,

Лучшая погода на земле.

* * *

Иду по ночному Сургуту,

С морозца немного хмельной,

И думаю в эту минуту,

Поверь, о тебе лишь одной.

Смотрю, как летит неизменно

Над Обью, кружа все быстрей

Метельная белая пена

В огне городских фонарей.

Колышутся вьюжные струи —

Небес кружевные цветы...

Горят на лице поцелуи,

Дарила которые ты.

Любовь к Югре

Жизни вдохновенные приметы

Ты душой впитала на века.

Даже на другом краю планеты

Мне Югра ничуть не далека.

А моя печаль несокрушима:

Я забыть до гроба не смогу

Золотой багульник Когалыма,

Мегиона гордую тайгу.

Шум автомобильного Сургута,

Новый нижневартовский вокзал, 

То, о чём доселе почему-то

Всей земной любви не рассказал.

Вдоль Оби мечта моя кружится,

За летящей уткою вослед.

Где она привольно приютится?

Дай ты мне, Югория, ответ!

Может, у холмов Ханты-Мансийска,

У нефтеюганской буровой?

Жаль мне, жаль, что я сейчас не близко

Заболел тоскою мировой...

* * *

Даже радости нас догоняли с трудом,

Удивляли и путали карты.

Мы ледышки со щек обрывали с живьем

И ругались со злостью, азартно.

И не то, чтоб иначе совсем не могли

"Представители высшего права",

Просто нефть этой взбуренной нами земли

Нас пьянила сильнее, чем слава.

Просто ветер, шипя ледяным кипятком,

Не без нежности шпарил по коже,

И, работая с глупым еще пареньком,

Сам себе я казался моложе...

* * *

Всю жизнь меня по свету носит

То осень, то снег, то весна.

Душа постоянного просит,

И гладит виски седина.

А я в суете листопада:

То вниз по спирали, то вбок —

Как будто того мне и надо,

Лечу меж домов и дорог.

И, вроде, милей и известней,

Становится каждый приют,

Но жизнь — как цыганская песня:

Везде ее грустно поют.

Рванешься ли в ставни резные,

Заденешь ли створки фрамуг —

Россия. Россия. Россия.

Знакомый и ласковый звук.

Очнешься — дорогу ли спросят,

Вздохнешь ли — погода все злей...

И вновь меня носит и носит

По Родине милой моей.

* * *

Дождя стеклянный гарус,

Да снега габардин —

Большой, тяжелый парус

Я шью себе один.

Не ждут меня ни слава,

Ни добрая рука,

Последняя забава —

Осенняя тоска.

В хмелю ее настойки

И сосны, и туман,

И ближней новостройки

Печальный котлован.

Зима внутри гуляет,

И строить не резон,

Но крепко вбиты сваи

В подземный горизонт.

И, бросив к черту жалость,

Чего уже скрывать,

Таким я и под старость

Останусь пустовать:

Ни друга, ни приюта —

Одна, как смерть, одна,

По всем углам Сургута

Тоска разведена.

* * *

День уходит медленно и вяло.

К западу желтеют облака:

Долгий караван бредет устало

В поисках живого родника.

Так и я, куда бы ни стремился —

Не уйму закатного огня.

Мне вчера хороший сон приснился,

Будто счастье вспомнило меня.

г. Когалым

В Сургуте-городе

Красивей нет бескрайней северной равнины,

У неба синего на верхнем этаже

Такие белые, пуховые перины! —

Такая даль, что не вмещается в душе!

В Сургуте-городе зимой — одна погода:

С утра мороз, к обеду — минус сорок два.

Зато не тесно и в любое время года

Не заболит о перспективе голова.

Сильнее зрелище, мой друг, увидишь где ты?

Найди сравнение, припомни детский сон!

Забудь про горы. Чтоб увидеть полпланеты,

Тебе достаточно лишь выйти на балкон.

Июль в Сургуте

Толпа бетонно-серых туч прогромыхала где-то,

Раскаты дальние грозы уехали за ней.

Синицей тоненько звенит распахнутое лето,

Роняя капли бирюзы с рябиновых ветвей.

И возрожденные мечты рукою торопливой

Рисуют радугу — цветной надежды каравай.

А я по Майской прохожу, продрогший и счастливый,

Как двадцать лет тому назад, влюбленный в этот край.

Сенной двери жилого вагончика

О, как ты стонешь в большую стужу,

Дверь, открываемая наружу!

Привет толкающимся в тебя,

И ручку тянущим на себя.

Они желаннее всех желанных

В твоих объятиях деревянных.

Прими, и поровну всем отмерь:

Стони сильнее, родная дверь.

Пускай почаще в тебя заходят,

Недолго ждут и вдвойне находят,

О том же, съежившись от потерь,

И сам пою я, родная дверь.

Я тем себя безраздельно тешу,

Что дверь когда-нибудь перевешу.

Да будет ход твой и тих, и мудр,

Дверь, открываемая вовнутрь.

Да будет ясно в тебя входящим

Друзьям и добрым и настоящим,

Что ждут их искренне и давно,

И места в доме — полным-полно.

Лебеди над Сургутом

Жизнь бедовая берет подъемы круто,

На пределе — напряженье и надлом.

Нынче лебеди повеяли Сургуту

Белоснежным, цвета Севера крылом.

Знак надежды беспременно помогает,

А иначе, кто бы выдумал тогда,

Будто птицы к людям сами прилетают

Только в добрые, родные города.

Презираю справедливые приметы,

Но зимою, верно, вспомнятся светлей

Ночи белые, навеянные лету

Белоснежными крылами лебедей.

* * *

Я всегда был далек от «природы»,

Вот она, вроде, рядышком, но

Между нами с потеками соды

Недомытое в праздник окно.

Там — сургутские сосны-пигмеи,

Здесь — работы моей западня...

Вот и все, что мы нынче имеем

На повестке текущего дня.

Вот и все, что имелось, и было:

Прошлый день, или год, или час...

Будто время стеклянно застыло,

Разделяя природу и нас.

Будто время, зажатое в рамы

(Ах, какая блестящая гладь!),

Равнодушно, легко и упрямо

Не дает нам друг друга понять.

* * *

Хорошо на Урале по осени —

Настоящий березовый рай.

Столько золота с неба разбросано,

Хоть корзиной его собирай!

А в долине — рябинка заветная

С алой гладью по краю листа.

Обняла ее дымка рассветная,

Словно белого шелка фата.

И смущенно лесная красавица

Прижимается кедру к плечу.

Ей бы только со счастьем управиться,

А другого — желать не хочу.

Сентябрь

В Сургуте осенью такая благодать —

Не передать!

Лазурь небес, янтарь и золото берез

Слепят до слез.

И дождь нечаянный со снегом пополам

Приветен нам.

В сургутском цеху

Сибирские морозы не пустяк,

И с ними тяжело определиться,

Но, шутят, настоящий сибиряк —

Тот, кто зимою шубы не боится.

А мы в мороз жалели мелких птах,

И цеховую дверь приоткрывали:

Погреться к нам на электрощитах,

Бывалоче, синички залетали.

Мы их, шутя, манили в свой уют,

Насыпав горстью семечек в тарелку,

И любовались, как они клюют,

Глазенками устроив перестрелку.

И нас потом, когда мороз утих

(Я в синей куртке шел из раздевалки),

Синички принимали за своих

И весело играли в догонялки.

Сибирь

Кому — тюрьма, кому — награда.

Ничьей судьбы не оскорблю.

А мне Сибирь такую надо,

Что с детства знаю и люблю.

Чтоб небо — не окинуть оком!

Чтоб сердце — не сдержать в груди!

Чтобы девчонка ненароком

Мне улыбнулась на пути.

Кленовые листья

Здесь солнце восходит мишенью под выстрел,

И вновь исчезает, почти не взойдя,

А я вспоминаю кленовые листья,

Кленовые листья во время дождя.

Я знаю, не выиграть им поединок —

Давно сокровенные мысли мои

В объятиях колких сибирских снежинок

И в зелени терпкой, сосновой хвои.

Так, что же? Какой они ищут корысти,

Слезинки дождя в мою душу струя?

Кленовые листья. Кленовые листья.

Тугие прожилки. Резные края.

У памятника основателям Сургута

С болотной грядки дунуло весною.

Вчера — мороз, а нынче — ветерок.

Я площадью шагаю городскою,

Пронизанной, как старый свитерок.

Стеклярусная каша под ногами,

Бесцветная на жиденькой заре.

А дождик меж рекламными щитами

Торопится на встречу в сентябре.

Вот — роща вдохновенная раздета.

Вот — памятник моим Учителям.

Березки спьяну в ожиданье лета

Распахнуты навстречу небесам.

Девической их тягою захвачен,

Оглядываюсь, чей-то слыша зов,

И словно жду восторга и удачи

От уличных, нестройных голосов.

Я верю в жизнь, как дети верят в чудо.

Она меня пока не подвела.

Не вся ль моя разбитая посуда

Когда-то полной чашею была?

Не вся ль моя душа — первопроходец?

Я дом построил. Вот, иду домой.

Над головою — туча-иноходец

Плывёт себе куда-то по прямой…

Дыши, Сургут мой, в радости и силе.

Живи достойно, добрый человек.

Когда б вокруг не сплошь — автомобили!

Когда б вокруг не двадцать первый век!

И безделья и дела хватило,

И, как водится (с кем не бывало?),

По загривку не раз перепало.

Время — деньги, а как же иначе?

Там, где раньше рубля не хватало

Дай червонец и то будет мало.

Стали нервы мои как канаты:

Был я мягок, а стал я — напильник,

Хладнокровнее, чем холодильник.

В золотым-золотой середине

Наблюдаю за горизонтом,

Ну, а он, как вы знаете, вон там!

Песенка о Сургуте

Есть города, как трудные подростки —

Они так неожиданно растут,

И на столичном, шумном перекрестке

Порой их жителей в лицо не узнают.

У них назло ветрам распахнут ворот.

Они в рукопожатии крепки.

Таков и мой родной сибирский город

У лукоморья северной реки.

Пр.:

Далеко-издалека

Люди едут в отпуска —

Что хорошего за теми рубежами!

Приезжайте к нам в Сургут

Наш комфорт и наш уют

Не сравнятся ни с какими "парижами"!

Вы приедете в Сургут,

Ноги сами побегут,

Руки сами устремятся за делами:

Место действию не тут,

Где лежачего не бьют,

Пусть господь и наказал Сургут "бичами".

Пусть город-сад (по выражению поэта)

Предпочитает широту, где чернозем.

У нас в Сургуте в дефиците только лето —

Все остальное создадим и привезем.

Здесь "тихий омут" автокранами пропорот

Без сожалений, так уж повелось.

И если ты еще не любишь этот город,

То, значит, зря тебе на Севере жилось.

Пр.:

О нефти, газе и сургутских поэтах

Не раз говорили сургутским поэтам:

"Какие там чувства! Довольно об этом.

Писать о нефтянике надо, друзья."

И вот наготове поэт с трафаретом,

И "в тему" вползает его колея.

Растерзаны в клочья учебные книжки,

Дотошно расспрошены "дяди", "братишки"

Расхожие басенки пущены в ход

Рифмуются вмиг манифольды и вышки,

И "волны тайги" над "морями болот".

Один мой приятель всё пел "магистрали"

"В конторе" за это его привечали!

Куда ни поедет, куда ни пойдёт,

(А чаще за водкой его посылали)

Домой не тропинкою — "трассой"! — придёт.

Потом наступила в мозгу перестройка

Поэт перестроился чётко и бойко,

Но водка печёнку совсем сожрала,

Он пел демократию менее стойко

И "трасса" в могилу его завела.

Так что же, что нефти в Сибири, как грязи?

Да, сам я работал в "Сургутнефегазе":

Теперь воспевать самого лишь себя?

Шофер, непременно пиши о КамАЗе!

Печник, выступай, лишь о печке трубя!

Начальники тугонько соображают.

Пельмени сибирские все уважают,

А песни? Вне леса известны ли мы?

Чиновники творчеству чем помогают

Во славу всесильной сургутской зимы?

Да, брэнд — это модно, да, лэйбл — это круто,

Но что означает поэт из Сургута?

Кто сделать помог из него короля?

Ешимов, Антохин, Никулин, как будто

Поэтов таких и не знала земля!

В Сибири пригрелись они неудачно.

Приходится мыслить, увы, однозначно:

Для мира Сургут — это нефть или газ.

Достойно творим или лжём неудачно —

Поэт-сургутянин, обидно за Вас.

Ни с Бродским, ни с Пушкиным Вас не равняют.

Обидно! Завидовать Вам не желают

Поэт из Тамбова, поэт из Москвы.

Писать о нефтяниках? Кто ж запрещает!

Но пишется, братцы, печально, увы!

Без грешной прозы

Я по Сургуту не скучаю,

Я без Сургута не живу:

Оттуда письма получаю,

И вижу будто наяву.

Во мне живут его кварталы,

Проспекты, улицы, балки*

Автомобили и вокзалы,

Поэты, дети, старики.

Я вдоль по Ленина гуляю,

И по Островского брожу,

Зимой дрожу и замерзаю,

А летом гоголем гляжу!

Мне по душе метель-морозы,

Туманы, дождик и жара,

Я в нём не вижу грешной прозы,

Хотя давно уже пора.

Мой дух по-прежнему крамолен,

Любовь сильнее, чем расчёт.

Я нефтяной горячкой болен

Доперестроечной ещё.

И никому не обещаю

Склонить покорную главу.

Я по Сургуту не скучаю,

Я без Сургута — не живу!

* Балки — самостроеные домики из горбыля и рубероида.

1. Моя Югра

2. Весенняя минута

3. Тает

4. "По краю мартовского наста..."

5. Водительское

6. Облака Севера

7. Белые ночи

8. Солохинские мосты

9. Элегия

10. Сургут

11. "Когда на улице метель заводит карусель..."

12. Песня рыбака-ханты

13. На Вахе

14. "Последняя роскошь ушедшей зимы..."

15. "По мраморной крошке на скомканном снеге..."

16. Хантыйка

17. "На Сайме, среди кедров темноликих..."

18. "Выпал снег с утра на третье..."

19. Зимняя прогулка

20. Шофер

21. "Треск мороза отчаянно гулкий..."

22. Мороз

23. "У полярного круга заповеданный город..."

24. "А я люблю людей обыкновенных..."

25. "От Сургута к Нижневартовску..."

26. Улицей Маяковского

27. "Осень. А на улице теплынь..."

28. Снегопад

29. Сенокос

30. "Бабьим летом, в Сургуте, в субботу..."

31. "В октябре на улице Островского..."

32. "Иду по ночному Сургуту..."

33. Любовь к Югре

34. "Даже радости нас догоняли с трудом..."

35. "Всю жизнь меня по свету носит..."

36. "Дождя стеклянный гарус..."

37. "День уходит медленно и вяло..."

38. В Сургуте-городе

39. Июль в Сургуте

40. Сенной двери жилого вагончика

41. Лебеди над Сургутом

42. "Я всегда был далек от «природы»..."

43. "Хорошо на Урале по осени..."

44. В сургутском цеху

45. Сибирь

46. Кленовые листья

47. У памятника основателям Сургута

48. Монолог, подслушанный на Сургутском рынке

49. Сургутская диалектика

50. Песенка о Сургуте

51. О нефти, газе и сургутских поэтах

52. Без грешной прозы