Спор о счастье



Стихи, которые не научают людей новым трогательным истинам недостойны, чтобы их читали. Нет ничего более достойного презрения, чем проводить жизнь в рифмовании избитых мест, не заслуживающих названия мыслей.

Вольтер





Часть 1. Сын века





В деревне



Загрустила родная деревня.

Запустенье, безлюдье кругом.

Холодов ожидают деревья

И поник мой родительский дом.



Где хозяин? Уснул или вышел

За ограду, где поле да снег?

И проели завалинку мыши

Перед тем, как исчезнуть навек.



И забор поправлять уже поздно,

И в печной облетевшей трубе

Свили галки лохматые гнёзда,

Подчинясь незавидной судьбе.



А в столице на улицах — туго:

Не пройти от избытка машин,

Горожане кричат друг на друга.

Каждый наглый торгаш — господин!



И в душе моей звуки такие,

Что зову беглой тени вослед:

— Боже правый! Откликнись, Россия!?

Но тупое молчанье в ответ.



Только ветер на крыше сарая

Расшатав, вырывает доску

Или стонет, как баба худая,

Нагоняя на душу тоску.





Югре



Жизни вдохновенные приметы

Ты душой впитала на века.

Даже на другом краю планеты

Мне Югра загадочно близка.



А печаль моя несокрушима:

Я забыть до гроба не смогу

Золотой багульник Когалыма,

Мегиона гордую тайгу.



Шум автомобильного Сургута,

Новый нижневартовский вокзал,

То, о чём доселе почему-то

Всей земной любви не рассказал.



Вдоль Оби мечта моя кружится,

За летящей уткою вослед.

Где она привольно приютится?

Дай ты мне, Югория, ответ!



Может, у холмов Ханты-Мансийска,

У нефтеюганской буровой?

Жаль мне, жаль, что я сейчас не близко

Заболел тоскою мировой...





Листопад прошел



В Сургуте, горестном вчера,

Сегодня дивное волненье:

Вороны празднуют с утра

Веселых крон опустошенье.



В каких-то ночи полчаса

Дожди листву к земле прибили.

Во двор впорхнули небеса

И закоулки осветили.



Как в детстве на переводной

Бумажной, вымокшей картинке,

Скамейки выгибают спинки,

Легла дорожка предо мной.



Освобожден фонарь, каток.

Земля пошевелила боком,

Как будто, чтобы сделать вдох

В осеннем замысле глубоком.



Пошли прохожие. Спешат.

Не май — какие там прогулки!

Вдоль тротуара мельтешат

И исчезают в переулке.



Я обожаю сургутян:

Они — второй народ в народе,

Отвагой сыт и честью пьян,

Зато одетый по погоде.



И я такой же, как они:

Не без любви, не без улыбки

Прощаю осени ошибки

И до весны считаю дни.



Я не подлец, и не урод,

И в жизни прожитой не каюсь,

Смотрю на мир, на мой народ,

Ему дивлюсь. И восхищаюсь.







Под снегом Сургута



Замерли ветви берез под охапками снега

Белыми чашами на коромысле весов,

Словно мне грезится близость тепла и ночлега,

Место нашедшая в сердце бескрайних лесов.



Словно не ждёт никого суетливая трасса —

Желтые в инее стёкла, фигуры людей... —

И не колеблется снега застывшая масса

На арматуре безлистых и тонких ветвей.





Сын века



Мать-Россия милая моя!

Сколько жизни, сколько сладкой муки

В песне лет и в трели соловья!

Я с тобой не вынесу разлуки.



Пусть ведутся те на поводу,

Кто во лжи души своей не чает,

Кто звезду из образа в пруду

Только с блеском золота сличает.



Будет дума череп мой сверлить

Гордости изъеденным обломком —

Можно ль память века разделить,

Оставляя грусть одну потомкам?



И своё ли сердце обману?

Осенясь родными голосами,

Я смотрю на солнце и луну

Родины счастливыми глазами.





Позднее раскаяние



Да, я уже древнее динозавра,

И до звезды так мало впереди,

Но стоит ли откладывать на завтра

То, что так сладко бредило в груди?



Пора мне сделать важное признанье,

Пока хватает мудрости и сил,

Ведь жизни, обреченной на закланье,

Я никогда так раньше не любил.



И мамы взгляд, и в солнечных накрапах

Две колеи к родному очагу,

И губ моей любимой млечный запах —

Я их без слез представить не могу.



И сердце — будто обручем сковало,

И на душе такой черешнепад:

Я всех любил, но всех любил так мало,

Что, кажется, ужасно виноват.



И вот, перед судьбой исполнен страха,

И никогда уже не буду прав.

Кому нужна последняя рубаха?

Берите — у меня их целый шкаф.





К маме



Милое детство — ау! — отзовись!

Мчится всё дальше планета.

Всё напряженнее кажется жизнь,

Нет из былого ответа.



Нет из беспечности радиограмм,

Писем из вольницы вольной.

— Маму не видели? Где же ты, мам?

Мама! Ты слышишь? Мне больно!



Мама погладит, обнимет — и всё.

Дунет и — жизнь посветлела.

— Мама, подуй мне на сердце моё,

Чтоб оно так не болело!



Мама, развей мои тяжкие сны,

Это же сон — то, что с нами!

Стали виновными мы без вины,

Чуждого строя рабами.



Мама, над нами проклятья сбылись.

Скоро ль закончится это?

Всё напряженней суровая жизнь,

Нет никакого ответа.





Впервые



Ковыльное соседство —

Степи широкий стол.

Счастливейшее детство

В совхозе я провёл.



Голубок разговоры,

Зеленые луга,

За горизонтом горы,

А за холмом стога.



Ценил я однобоко

Себе же на беду

И мальвы возле окон,

И радугу в пруду.



Здесь, глины взяв на прутик,

«Пулялся» я мальцом.

Здесь ночью первый спутник

Увидел я с отцом.



Здесь в первый раз напился

Воды вкусней, чем квас.

Здесь в первый раз влюбился

И получил отказ.



Царапиной на коже

По небу белый след.

Так вышло, что дороже

Воспоминаний нет.



Озёра голубые

В ресницах камыша.

Земля моя — Россия,

С тобой моя душа!





За поля

Памяти покойных родителей: Егора Федоровича и Любови Тимофеевны Сметаниных



Детство. Лето. Солнце на излёте.

Папа с мамой возятся в саду.

Брат смешит сестру на звонкой ноте,

Ждут меня, когда я к ним приду.



На баяне гаммы доиграю,

Сброшу с плеч горячие ремни,

Побегу за мальвами к сараю,

И за мною ринутся они.



Но, пожалуй, сразу не догонят.

Время — длинноногий журавель —

Унесёт меня от их ладоней

За поля, за тридевять земель.



Я вернусь на влажную поляну

Покажусь им прежним, да не тем,

Только баянистом я не стану,

Чем разочарую насовсем.



А пока — знакомая прохладца,

К западу летящий солнца шар.

И за миг вовек не рассчитаться,

Обронив слезинку на футляр.



Папа, мама, вы не огорчайтесь!

Вы сейчас, как мальвы на виду.

Для меня вы благ не добивайтесь,

Кроме счастья быть с собой в ладу.



Вскину пальцы на последней ноте,

Уроню альбомы впопыхах,

Но зато вы больше не умрёте

У России в будущих стихах.





Смею заявить!



Дорогие однофамильцы!

Вы — кормильцы мои, поильцы,

Представители вышних сфер,

Я вам с паспортом — не пример.



Я Сметанин не от «сметаны»,

А «сметанья» метлой поганой —

Бойся, нечисть, и помни впредь:

Я Сметанин — от слова «сметь»!





Исповедь



Я родом из земли стерлитамакской

Богатой на трудящийся народ.

Мой дедушка — семейки середняцкой

В Аше ходил работать на завод.

Отец мой, получив образованье,

Переселился в дебри ковыля.

И там произошло на свет созданье…

А для чего? — Тра-ля-ля-ля ля-ля.



Я отдал жизнь известному Сургуту

По стажу — ровно тридцать полных лет.

Я улучал свободную минуту,

Чтоб утвердиться рифмой как поэт.

Скажите мне — доволен ли художник

В отечестве, где нынче власть рубля?

И я вскочу в восторге на треножник

И закричу: «Тра-ля-ля-ля ля-ля!»



Я дважды был женат, и дважды проклят,

И дважды был обобран догола.

Глаза мои на дождике промокли

А под глазами — чёрная смола.

Нет дачи, дивидендов и машины,

Махрового халата — бани для.

Храню в душе заветные картины,

Пою себе: «Тра-ля-ля-ля ля-ля!»



Мой жизни путь — другому будь наука,

Я сам такой науки не приму.

Лет восемь уж, как я не видел внука —

Всё нет надежды выехать к нему.

И у моих детей, чтоб на могилу

Приехать к маме, нету корабля.

Вот так и веселимся через силу.

Поём, поём: «Тра-ля-ля-ля ля-ля!»



А за окном то свадьба, то поминки —

Живет сургутский ветреный народ.

А в роже Дед Мороза — ни кровинки

Опять, уже который Новый год!

Я родом из земли стерлитамакской —

На нищету богатая земля.

Живу-спасаюсь песенкой дурацкой,

Пока пою: «Тра-ля-ля-ля ля-ля!»





Лето



Эх, люблю по зеленой траве босиком пробежаться!

И по летней просёлочной, пыльной дороге промчаться



На испытанном велике мимо пруда, мимо парка.

Чтобы дождик с утра, чтобы к полудню стало мне жарко.



Чтобы туча за дальнюю гору влачила чернила,

И соседка в татарском платке за телёнком спешила,



И девчонка гусей с огорода гнала хворостиной,

И мальчишки, меняя покрышки, хвалились резиной.



Чтобы шпанские мухи гудели в душистой сирени,

Чтобы не было скуки и голода, не было лени.



Чтобы в память навеки запали весёлые краски:

Солнце — белое, небо — синей, чем картинка из сказки...



Детство, детство! Уж так я устроен. Да разве забуду

То роскошное время, поистине равное чуду?



Седоватый штакетник и цепь на ведре у колодца,

И водицу, подобной которой мне пить не придётся.





Фантазия на морозе



Февральской улицей иду. Погода глохнет с холода.

Я буду скоро никакой — такой большой мороз!

И я на холоде запел мелодию в три голоса,

Чтоб мой космический покой довёл его до слёз.



А я по улице иду, и на дворе — проталины,

А сквозь одну сквозит асфальт теплее, чем щека,

А я по улице иду, со снегом опечаленный,

И мне его совсем не жаль, такого чудака.



А я по улице иду, и небо снова светится:

С одной стороны грохочет гром, а молния — с другой,

А я по улице иду в начале мая месяца...

Зимой, в начале февраля... так холодно зимой...









Загадка Джоконды



Я вижу каждый день улыбки счастья,

Букеты гладиолусов и роз.

И бабочкой садиться на запястье

Боится наступающий мороз.



Чуть веки отворю навстречу солнцу,

Мне чудится за радугой ресниц:

Опять следит Джоконда у оконца

За бегом современных колесниц.



Ей за двоих томительно и сладко.

А я из тех, кто дорого бы дал,

Чтоб отгадать великую загадку,

Которую художник загадал.



Мне чувство неизвестности знакомо,

И радость обретения родных.

Давно живу у старого роддома

И счастлив за здоровых и живых.





Лапта



В детстве играли в лапту —

Мячик летел в высоту.

Нынче летит с высоты

Солнце мячом от лапты.



Кто в мельтешение дня

Мячик забрал у меня?

Кто изо всех своих сил

В небо его запустил?





Трудно быть собой



Когда мне от сомнений было грустно

И приходили мысли вперебой,

Мне говорили письменно и устно,

Чтоб я всего лишь был самим собой.



Да, я не мальчик и не верю чуду,

Но раз уж не дебил, не «голубой»,

То я решил: пускай хоть «гадом буду»,

Но непременно буду я собой.



И вмиг слетела замыслов короста,

Наружу выставляя кровь и боль.

Ведь быть самим собой не так-то просто,

Когда играешь это, словно роль.



Я был собой. Таким, как на рыбалке.

Потом таким, когда иду в запой.

И все мои попытки были жалки

Хотя б немного быть самим собой.



И тут меня как будто подменили,

Я вспомнил, что не бабник, не шутник

Я стал самим собой, каким учили,

Каким я с детства вычитал из книг.



И вот я оказался в интернете,

На кончике прогресса и ума

Меня читают взрослые и дети,

И, кажется, внимательно весьма.



Я стал собой. Удачи впечатляют,

Немного успокоился. И что ж?

Меня опять вальяжно поправляют,

Опять ты на себя, мол, не похож!



Да, время безалаберно-безбожно.

Всё норовит — по темечку, любя!

Но быть самим собою невозможно,

Когда всю жизнь выходишь из себя!





Век живи, век учись



Слова, что я когда-то разбросал,

Не жизни ли диковинной страницы?

Пытаюсь так и этак прицениться:

Всё кажется, чего-то не добрал.



Кой-как дышал. Неверный брал прицел.

Рассчитывал с ошибкой упрежденья.

Жар-птица избежала метких стрел,

Лишь бросила перо за прегрешенья!



Но, к осени придя обыкновенной,

Всё ж заработал опыт драгоценный,

И знаю: то, что утром напишу,

Я за день непременно совершу.







О себе



Семья, завод — как по программе,

Весь век в обыденных делах.

Я не рожден с пером в руках,

Я не беседую с Мирами.



То изыскатель, то студент,

А то обычный работяга.

Зачем мне книжная бумага,

Обреза ветхий позумент?



Не добавляя важных дел

Литературному движенью,

Я ни секунды не хотел

Отдаться самовыраженью.



Не вижу в выдумке забаву.

Работать просто я привык.

Полжизни — Родине во славу,

А жизнь прошла в единый миг.







* * *



Милая, измученная Русь!

Век тебя любил, и всё мне мало.

В небесах озер таится грусть —

Жизнь тебя изрядно потрепала.



Сколько ни печалься, ни жалей,

Не избыть усталости и муки:

На худых плечах твоих полей —

Тяжесть лет забвенья и разлуки.



Где твой беззаботный детский смех?

Труд горой и праздники стеною?

Нет такой цены былых утех,

Что могла бы стать сему виною.



И в груди, родная, не о том

Вдруг разбудит трепетное что-то

Над лилово-розовым леском

Беспокойный рокот самолета.



Милая, измученная Русь,

Как же ты зависимою стала!?

В небесах озер таится грусть,

Сколько ни любуюсь я — все мало!



Сомнение



Звёзды. Полночь. Робкая улыбка.

Холодинка дрогнувших высот.

Жизнь моя! Удача иль ошибка?

Кто мне скажет? Кто меня поймёт?



Долгий век совсем нескладно прожит.

Сколько вёсен брошено в зенит!

Оттого так будний день тревожит,

Грудь мою волнует и теснит.



Я кляну пустейшую потерю,

Не врагам пеняю, так друзьям,

Ни судьбе, ни Богу я не верю.

То, чего хочу, не знаю сам.



В небо крикну: «Помогите, братцы!

Есть ли здесь хотя бы кто-нибудь?»

Не могу в себе я разобраться:

Тот ли выбрал незакатный путь?



На губах растаяла снежинка.

На душе чуть легче, ну и пусть.

Завтра жду мечты и поединка.

Впереди — вселенная и грусть.





Скворцы



Скворцы поют над старым домом,

Над загородкою седой,

Кустом смородины зелёным

И бочкой с талою водой,

Шестом, ошкуренным недавно,

И свежей стружки завитком.

Скворцы поют о самом главном —

Не оттого ли в горле ком?

Скворцы поют, пока их слышат.

Пронзая волны ветерка,

Взлетела трель на шифер крыши

И в синеву — под облака.



* * *



Сторона моя нежная, звонкая —

Беспечальная трель соловья!

Сколько раз удивлялся спросонку я,

Что живу здесь по-прежнему я.



Здесь нашёл я светло и загадочно

Дом, отечество, шар голубой —

Мне родители дали достаточно,

Чтоб сумел поделиться с тобой.



Подарили друзья мои многое:

До сих пор отдариться не мог.

И гляжу я, лицо своё трогая,

На распутье уральских дорог.



Скоро ль грянет пора долгожданная?

Скоро ль вынесем сердце из руд?

Сторона моя, радость желанная,

Оглянись на мгновенье — я тут!









Часть 2. Волна жизни



* * *



Чередою пружинящих строчек,

Языками древесной молвы

Рвутся в мир из березовых почек

Треугольнички первой листвы.



Будто с грустью ранимых и бренных

Тихо тычутся прямо в глаза

Треугольники писем военных,

Не нашедших свои адреса.



Будто в мир, где всё пляшет и дышит

И восход непохож на закат,

Из земли к нам всё пишет и пишет

Поколение павших солдат.



Я листок растираю меж пальцев,

Отрясаю нахлынувший стих.

Разве мало солдат и скитальцев?

Я и сам рядовой среди них.



И весной надо мной, оживая,

Точно так же пробьётся росток,

Для кого-то в себе сохраняя

Нежность ясных и ласковых строк.





Память войны



Посвящается советским солдатам, павшим в годы

Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.



Память войны — это большее, чем ордена.

Ей и в прошедшем, и в будущем жить, не спеша.

Помнишь? В минуту молчанья звенела струна —

Чья-то зовущая, чья-то живая душа?!



— Кто меня спросит, какая мне в жизни цена?

Кто мне ответит, когда я закрою глаза?

В поле гудит, громыхает боями война.

В небе горит-догорает ночная гроза.



Время созревшего хлеба. Пора убирать.

Время уснувшей воды молодого пруда.

Кто ж меня знал, что я так не хочу умирать?

Кто ж меня знал, что я выстою здесь навсегда?



Я научился на пули не вскидывать взгляд.

Я научился, как молния, бить наповал.

Что ж из того, что я жив, как полвека назад?

Что ж из того, что я смерти своей не узнал?





Ветеран



Жизнь упала небом мне на плечи,

Оттого я нынче не в строю.

Самые торжественные речи

Выпали на молодость мою.



Прошлые заслуги и победы,

Кажется, коснулись не меня.

Старые друзья — такие ж деды,

Сплавлены из камня и огня.



«Были мы когда-то рысаками»,

Нашей главной цели не глупей.

Небо с грозовыми облаками

Рушилось над Родиной моей.



Прошлый век по двум известен датам,

Он отмечен красною строкой

Меж семнадцатым и сорок пятым.

Этот век пока что — никакой.



Где ж ты юность — нового предтеча?

Скоро ль песнь последнюю спою?

Жизнь упала небом мне на плечи,

Оттого я нынче не в строю.





В сургутском цеху



Сибирские морозы — не пустяк

И с ними тяжело определиться,

Но, шутят, настоящий сибиряк —

Тот, кто зимою шубы не боится.



В морозы мы жалели мелких птах,

И цеховую дверь приоткрывали:

Погреться к нам на электрощитах,

Синички осторожно залетали.



Мы их, шутя, манили в свой уют,

Насыпав горстью семечек в тарелку,

И любовались, как они клюют,

Глазенками устроив перестрелку.



И нас потом, когда мороз утих

(Я в синей куртке шел из раздевалки),

Синички принимали за своих

И весело играли в догонялки.





* * *

Не то, что мните вы, природа...

Ф.И. Тютчев



Во всем мне видится природа,

Везде сквозят её черты.

В осеннем крике теплохода,

В молочном духе красоты,



В тумана утренней корзинке,

В ковриге черноватой ржи,

И в поцелуе, и в слезинке

Её края и рубежи.



Во всем, во всем ее влиянье,

Ее каприз, её сюжет.

И лишь в обманутом сознанье

Ей почему-то места нет.







Осенний пруд



Сонный рай в развяленных полях,

И воды прозрачная прохлада...

Тишины янтарная громада

Слаще дыни тает на губах.





Жизнь



Я жил на рубеже тысячелетий,

На стыке двух космических эпох.

Я видел, как светло смеются дети

И старость испускает скорбный вздох.



Я видел вольный труд и подневольный,

Игру спортсменов, суету страстей,

Я видел наглость сытой и довольной

И ненависть, продрогшей до костей.



Я видел жизнь и глупой, и напрасной —

Бывали дни от счастья далеки —

Но всё-таки она была прекрасной,

Страданию и горю вопреки.





Дети войны



Я не видел войны. Я боев не слыхал.

Я на ратные темы не спорю.

Мне ли случай винить, что не каждому дал

Испытать на себе это горе?



Не застал меня в Бресте чужой миномет

И салют средь берлинских развалин:

Мне родиться еще предстояло за год

До того, как скончается Сталин.



Но, наверно, виновны в том гены отца,

Повидавшего горькие виды,

Что дрожит в моем сердце движенье свинца,

Отголоском большой панихиды.



Пусть победы спешат по дорогам весны,

Как дошкольники в праздничном марше —

На суровые годы прошедшей войны

Наши дети — и те будут старше.



Я не видел войны. Я ни грешен, ни свят.

Я не жду ни наград, ни прощенья.

Просто скорбная память погибших солдат

Растянулась на три поколенья.





Волна жизни



Куда течёшь ты, времени река?

Куда влекут сверкающие воды?

О, жизнь-волна! Была ты велика,

Но не крупнее моря и природы!



Тебе по силе к небу взмыть подчас,

Забрать во мглу, умчать до водопада,

И сколько раз вдруг освежала нас

Твоя полупрозрачная прохлада.



Твой мягок воск и горек шоколад,

Суров каркас портовых новостроек...

Со всем на свете есть известный лад,

Но ладит тот, кто мудр и жизнестоек!





Не вечер



Над Россией золотые купола.

По лазури — несравненные закаты.

Звезды в небе раскалились до бела,

В вихре облачном божественно крылаты.



Звезды в небе раскалились до беды

(Красны девицы боялись их недаром),

Соловьями льются в летние сады,

На зелены рощи сыплются пожаром,



Вот уже до полумира занялось:

Я таких еще не видел фейерверков!

Кто затеял взять мой вечер на авось?

Черт их выдумал!— скопцов и недомерков.



Договорчик-то успели подписать?

Тонны золота в подвалах накопили?

Никогда моей России вам не взять —

Вам лишь кажется, что вы её купили.





Дары весны

Каждую весну, выходя в лес, удивляюсь, какое количество мусора оставляют

там горожане. Собираю и выношу в ближайший мусорный контейнер сколько могу.

К сожалению, эти труды — капля в море.



Когда в лесную зону манит лето,

Из города беру я три пакета,



И на руки два малых надеваю,

И грязный мусор в третий набиваю.



Вот проза недостойная поэта.

Зато чисты и совесть, и Планета!





Святоша



Крестит деток, крестит грудь и рот,

Чтоб не осквернить себя искусом.

Постный, квёлый, бог его поймёт.

Ходит новоявленым исусом.



Рядом в церкви — признанный бандит.

Дочь бандита, брат и мать бандита.

Он на них лишь искоса глядит —

На людей грешно смотреть сердито.



Вырежут семью, детей убьют

В доме за межою из обреза.

На следы преступников и тут

Он не станет пялиться нетрезво.



Кровь сгустится, будет как руда,

На замерзлый лоб падёт пороша.

Никогда, поверьте, никогда

Не вернётся к разуму святоша.





Твердь



В религии есть доброго немало:

Призыв к добру, к сердечности людской.

Но всю-то жизнь она меня смущала

Своей предельно рабскою тоской,



Стремленьем разум довести до точки,

Стремленьем взять на веру, на испуг.

О, эти воровские ангелочки,

Спасающие чью-то ловкость рук!



О, золотые ризы и оклады!

О, качества того же купола!

Глаза мои всё это видеть рады,

Но в золоте не есть ли царство зла?



Завет и власть — одной вершины скосы.

А кто над ними? С неба ли упал?

Нет. Находить ответы на вопросы

Священникам я не препоручал.



Не думал посылать запроса в Думу

И к президенту в блоге не писал.

И без того действительность угрюма,

И ясно мне, какой грядёт финал.



Пристрастнее к весёлому безбожью,

Из всех субстанций выбирая твердь,

Я не хочу религиозной ложью

Преувеличить собственную смерть.



Я тот, кто есть. И это не случайно.

Таких, как я, чем больше, тем верней.

И в этом есть вся радостная тайна

Моих прошедших и грядущих дней.





Тишина



Над аллеей гефсиманской

Протянулся сон гигантский:

То ли марево ночное,

То ли туча в небесах.



Спят трапеции, квадраты,

Спят усталые солдаты.

Дремлет тень легионера,

И собаки на часах.



Терпеливо ждет покуда

Непроплаченный Иуда.

Продолжает верить в чудо

Вся апостольская рать:



Петр ли, Павел — все едино,

Лишь Мария верит в сына,

Ведь рожать себе подобных

Больно, словно умирать.



Завтра будет Время Зверя —

Будет Тайная Вечеря,

А пока не дрогнут листья

На осиновых ветвях.



На аллеях — тихо-тихо,

Дремлет будущее Лихо,

Дремлет лагерь пионерский,

Дремлют мальчики в трусах.





Смысл жизни



Смысл жизни — в жизни — в ней самой!

Как смысл реки — в реке.

Греби, плыви, причалы строй —

Река останется рекой.

Так будь и ты самим собой:

Останься городом, мечтой —

Хоть следом на песке…



Так делал дед, отец и я —

Завет родни моей:

Не жди удачи у ручья,

Трудись, живи — придут друзья.

Весь мир — огромная семья.

Есть тайный смысл у бытия,

То — счастье всех людей.





Новогоднее IT-размышление



Мир — ничто без IT-технологий,

Отчего же сложился итог,

Что компьютерщик — парень убогий,

А владелец компании — бог?

Сутки круглые в клавиши тычет

За богатого дядю герой,

Дядя — раз! — и мильон обналичит,

А у парня — штанина с дырой.

Одолели пробелы натуры,

Надоела житейская грязь.

Пролетарии клавиатуры!

Вот кому бы советскую власть!





* * *



В глазах рябит от монитора,

От нескончаемого вздора,

Что вновь приходится верстать.



А мне бы выйти в чисто поле,

Взглянуть на мир — чего же боле? —

Слегка от бренности отстать!



Там облака летят, как сказки,

Там русский дух, там дух закваски,

Что долго-долго будет жить —



Дух русских рек, дух дерзновений,

И никакой французский гений,

Его не смог перешибить.





Закат



Солнце смялось. Осело.

Неожиданно. Кстати.

Без желаний и дела

Я терялся в закате.



Мне, наверно, казались

Молчаливей и резче

В догорающей дали

Безымянные вещи.



И на краешке свода,

Слепо вытянув руки,

Я искал у захода

Час, где спрятаны звуки.





Толерантность



Всю жизнь меня били за дело:

Соперники, боссы, враги.

Удары держал я умело

И сердце берёг, и мозги.



Бывал я бедой озабочен,

С охотою сдачи давал,

И, помню, везло, да не очень —

Кто драться со мной рисковал.



Сводили нас тропочки узки

За то, что иначе одет.

За то, что высокий и русский,

За то, что сургутский поэт.



За то, что не сильно старею,

За то, что могу защитить,

За то, что люблю и умею,

За то, что умею любить.



Гуляй! — на душе наболело,

И ветер залез под пальто.

Всю жизнь меня били за дело —

Пора отвечать ни за что.





Весенняя минута



Что за нрав у северянок —

Этих вьюжиц и ветриц!

Удивляют спозаранок,

Машут крыльями ресниц.



Снег — на шубке, снег — на шапке,

Снег — на чьих-то волосах.

На девчонке и на бабке,

У торговки на весах.



На щеках снежинка тает,

За машинами пылит.

Жизнь ничуть не утихает —

Воздымает и бурлит.



В этой сутеми, и смуте,

И в раздрае скоростей

Не хочу терять я сути,

Самой солнечной своей.



Пусть весна метелью дразнит,

Пусть погодушка плоха,

У меня сегодня праздник —

День рождения стиха!





Сыпьте, листья



Сыпьте, листья, пока не завьюжило,

Занося мой вечерний стожок,

На старинное ветхое кружево

Разбежавшихся в поле дорог.



Тешьте душу, веселые грешники,

Присягая оврагу на дне.

Я не вам ли в бесстыжем орешнике

По кленовой гадал пятерне?



Сыпьте, листья, летите и падайте

На заборы на риск и на страх,

Грейте сердце и душу мне радуйте,

Освежайте мыслишки в мозгах!





Слякоть



Я сегодня проснулся не в духе:

На дворе две недели дожди.

Скоро явятся белые мухи —

И хорошего больше не жди.



Под зонтами гуляют мамаши,

Ветер-школьник плетёт свою плеть.

Под ногами листва хуже каши.

Эх, не хочется даже смотреть!



Вербы тычутся в небо спросонок

С непонятной мечтой в голове.

Осень прыгнула, как лягушонок,

И притихла в густой синеве.





В окне



Зачем дождями хлещет ветер так жестоко

По стеклам, загнанным в сосновый переплёт?

И к нам во двор, как на рыбалку, одиноко

К разрыву туч над крышей солнце не придёт.



Смотрю в окно. Как мало поводов для жизни!

Ворона фору даст любому соловью...

В твоих глазах застыл упрёк в алкоголизме,

А я с утра, который день уже, не пью!





Не кури!



Хорошо, когда небо сияет,

И по стеклам, где пятнышка нет,

Словно кошка гостей намывает,

Яркий-яркий приветливый свет.



Я люблю эту вольную пору,

Этот свежести чистый исток.

Расшевелит нам чуткую штору

Вдоль балконной двери ветерок!



Грянет, грянет весёлое лето...

Но... опять потянуло дымком! —

То у мамы в руках сигарета.

Как обычно, всё в жизни комком!



Голова разболелася прямо.

Мне от дыма так тошно внутри.

Не кури, моя милая мама,

Умоляю тебя, не кури!





Перед сном



У Алёши в тихой спаленке

На оконной высоте

Зазвенел комарик маленький,

Пролетая в темноте.



На подушку на пуховую

Он уселся под окном:

Тоже хочет сказку новую

Он услышать перед сном.



Он у бабушки Алёшиной

Хочет книжку отобрать.

Спать Алёше гость непрошеный

Очень хочет помешать.



Мы окно откроем в спаленке

И прогоним, так и знай!

Улетай, комарик маленький,

Спать Алёше не мешай!





В скрадке1



Что нашли вы в утиной охоте?

Я такого и с маслом не ем.

С ружьецом на продрогшем болоте

Что я делаю здесь и зачем?



То не облако в ласковой сини,

Где закат нынче изжелта-ал —

Лебедь машет крылом над Россией —

Знать, от стаи бродяга отстал.



Ты откуда, мой друг, прилетел-то?

Здесь давно за погостом погост.

И Россия, как черный риэлтор,

Всё решает квартирный вопрос.



Эх, тоска! Эти кочки повсюду!

Несбродившее чувство вины...

Я стрелять тебя, братец, не буду.

Прощевай, улетай до весны.



1. Скрадок — укрытие для охотника, вроде шалаша.





Власть пьянства



Бомж на улице встал на крыльцо,

Исподлобья взглянул виновато,

И на миг показалось лицо

Так похоже на старшего брата.



Те же волосы в мелких кудрях,

Та же синь в отуманенном взоре.

Брат, откуда ты в этих краях?

Брат, какое грызет тебя горе?



Брат, одумайся, милый мой брат!

Как же вышло себя изувечить?

Уж о доблести нет больше речи,

О ненужности люди твердят!



Что трясешь ты седой головой,

Ругань грязную тихо бормочешь.

Перед кем оправдаться ты хочешь?

Перед этой ли властью кривой?



Сколько ж можно пивка наливать,

Зажигалкою чиркать постыло?

Счастье было, да с жизнью уплыло,

Да и в смерти ему не бывать.





* * *



Вторые сутки — минус сорок восемь,

А завтра будет холодно совсем.

Но мы у бога милости не просим,

У нас и без него полно проблем.



У нас и без него то снег, то вьюга —

Стараемся, чураемся беды,

Надеемся, но — с чувством меры туго

В краю кристаллизованной воды.



С желанным светом солнышка в разлуке —

Да, где ж оно? Появится ли впредь?!

Мы дышим на обветренные руки,

Хотя бы пальцы думая согреть.



А вьюга бьет в лицо больней фанеры —

И горько нам плодить сирот и вдов.

И надо вспомнить лучшие примеры,

Подобных, черт бы взял их, холодов.

2006-2009 г.





Сургутская диалектика



Я приехал в Сургут как романтик,

Звонкий, словно посуда в серванте,

Крепкий, словно пенёк на поляне,

Молодой и, естественно, ранний.



Поморозило, поколотило,

И безделья, и дела хватило,

И, как водится (с кем не бывало?),

По загривку не раз перепало.



Стал за эти я годы богаче:

Время — деньги, а как же иначе?

Там, где раньше рубля не хватало,

Дай червонец — и то будет мало.



Были нервы мои слабоваты,

Стали нервы мои как канаты:

Был я мягок, а стал я — напильник,

Хладнокровнее, чем холодильник.



И уже не романтик, не циник,

В золотым-золотой середине

Наблюдаю за горизонтом,

Ну, а он, как вы знаете, вон там!





Звонок зимы



По Сургуту — первый снег.

Даль суровая намокла.

О вселенной плачут стекла,

Словно кинуты навек.



Эй, метели за окном!

Не с ума ль вы соскочили?

Не печальте старый дом —

В нем тепло не подключили.

Скоро, выпятив бока,

Заиграют батареи.

Станет проще и добрее

Населенье городка.





В Сургуте-городе



Прекрасен вид бескрайней северной равнины,

У неба синего на верхнем этаже

Такие белые, пуховые перины!

Такая даль, что не вмещается в душе!

В Сургуте-городе зимой — одна погода:

С утра мороз, к обеду — минус сорок два.

Зато не тесно, и в любое время года

Не заболит о перспективе голова.

Сильнее зрелище, мой друг, увидишь где ты?

Найди сравнение, припомни детский сон!

Забудь про горы. Чтоб увидеть полпланеты,

Тебе достаточно лишь выйти на балкон.





На рынке



Под колёсные, лихие перебранки,

За которыми то праздник, то аврал.

Эх, Россия, ты как пьяный на гулянке:

Шел, присвистывал, и, кажется, упал.



А вокруг толпа матёрая смеётся.

Пляшут бабы, дети малые ревут.

Не надейтесь, пьяный встанет, как очнётся,

Если голову ему не оторвут.



Жил он раньше, вроде не было печали,

Невзначай на эту ярмарку попал.

Опоили его, гады, обобрали,

А бумаги свои сам же и порвал.



Проявите мимолётное участье.

Отряхните сгоряча трактирный тлен.

Дайте людям человеческое счастье!

Дайте голову поднять и встать с колен!





Песенка о Сургуте



Есть города, как трудные подростки —

Они так неожиданно растут,

И на столичном, шумном перекрестке

Порой их жителей в лицо не узнают.

У них назло ветрам распахнут ворот.

Они в рукопожатии крепки.

Таков и мой родной сибирский город

У лукоморья северной реки.



Пр.:

Далеко-издалека

Люди едут в отпуска —

Что хорошего за теми рубежами!

Приезжайте к нам в Сургут:

Наш комфорт и наш уют

Не сравнятся ни с какими «парижами»!

Вы приедете в Сургут,

Ноги сами побегут,

Руки сами устремятся за делами:

Место действию не тут,

Где лежачего не бьют,

Пусть господь и наказал Сургут «бичами».



Пусть город-сад (по выражению поэта)

Предпочитает широту, где чернозем.

У нас в Сургуте в дефиците только лето —

Все остальное создадим и привезем.

Здесь «тихий омут» автокранами пропорот

Без сожалений (так уж повелось).

И если ты еще не любишь этот город,

То, значит зря тебе на Севере жилось.



Пр.:





Осторожно!

(перевод с немецкого языка стихотворения Моргенштерна)



За забором насторожился пес

(«Осторожно, злая собака!»).

За забором насторожился пес

Среди полночного мрака.



Стоит, сверкает глазами пес,

На запах ворча сердито.

Хозяина нет. Гвоздями звезд

Ночь изнутри подбита.







* * *



В миру, как на чистом блюде,

Не скроешь ни боль, ни страх.

Мне часто встречались люди

С душою на ста замках.



Судьба для них жидковата,

Чтоб ей себя доверять?

Иль думают хитровато

Кого-нибудь напугать?



Случайная откровенность,

Судьбы ли крутой виток,

Но время — живая бренность —

Ломает любой замок!



И, может быть, завтра будет

Восход из кровавых луж.

Я все ж призываю:

— Люди!

Не бойтесь открытых душ!







О цинизме и внутренней свободе

(ироническое)



По жизни я свободен от цинизма

И не люблю оков и ярлыков,

Но истины, что ты, мой друг, капризна,

Хватило бы на сорок мужиков.



Тебе нужны стихи, поэмы, оды,

Тебе нужны Шекспир и Мильеран,

А мне не надо внутренней свободы,

Когда ее нельзя налить в стакан.



Конечно, важно то, что и красиво,

Но как-то веселей без красоты.

Полезны дуб, сосна, береза, ива,

Но черт бы взял домашние цветы!



Тебе нужны озоны, кислороды,

Сезонные пробежки во всю прыть.

А мне не надо внутренней свободы,

Когда хочу (нет мочи!) покурить.



Ты подаешь и нищим и ненищим,

И я от милосердия тащусь,

Но в жизни часто то, чего мы ищем,

Приносит нам не радость — только грусть.



Ты рада осчастливить все народы,

Ты рада: «У собачек — аппетит!»

А мне не надо внутренней свободы,

Когда она в кармане не бренчит.







Буржуй



Идет самодовольный обыватель:

Он только что свободно закусил.

Он сам себе творец и председатель

И за себя вступаться не просил.



И каждый день, как первый день творенья,

Румяный и приличный корнеплод

Включен в его процесс пищеваренья,

Ухожен и посажен в огород.



А жизнь — его единственная книжка

(Он для души читает перед сном…) —

Приятна, как солидная отрыжка,

Тем более, когда не за столом.







Простим друг друга!



Все говорят, что олигархи

Богаче нас лишь в сорок раз.

Нашёл я цифры в интернете,

Чтоб не прикидывать на глаз,



И взял обычный калькулятор —

Он тут же зримо показал:

Равны два денежных потока,

Как струйка и девятый вал!



Пока варил я утром кофе,

Мой олигарх разбогател

На сорок месячных доходов —

Так, между прочим, между дел!



Пока сосед бутылку пива

Минут пятнадцать распивал,

Мой олигарх три миллиона

Очередных на счёт загнал.



«А этой суммы бы хватило, —

Сказал пенсионер-сосед, —

Чтоб деньги приносили на дом

Мне целых двадцать восемь лет».



Обман, обман, что олигархи

Лишь в сорок раз богаче нас!

Но всё ж — прощёно воскресенье,

И я прощу на этот раз.





Если счастье невзначай...

(перевод с немецкого языка: http://stihi.ru/2011/05/16/1357)



Will das Glueck nach seinem Sinn

Dir was Gutes schenken,

Sage Dank und nimm es hin

ohne viel Bedenken.

Jede Gabe sei begruesst,

doch vor allen Dingen:

Das, worum du dich bemuehst,

Moege dir gelingen.

(W. Busch)



Если счастье невзначай

Прямо в руки пало,

Благодарен будь и знай —

В этом чуда мало.



В каждом даре польза есть,

Но, коль делом занят,

То, в чём мужество и честь,

Пусть успехом станет.





Это ль не счастье?



Это ль не счастье:

Я — современник двух веков!

В веке двадцатом

юность осталась звонкая.

Бодрая зрелость

прямо по жизни нас ведёт,

И перед бурей

в страхе не мне сворачивать.

Сколько бы жребий

ни обещал беспокойных лет,

Я не растрачу

над головою сиянья звезд,

Не растеряю

давшейся в руки вечности.



Спор о счастье



— Кто ж не знает, что такое счастье? —

Говорил с ухмылкой пьяный дед.

— Счастье — жеребец каурой масти.

Сабли звон да трубный зов побед!



— Счастье не в бою, по крайней мере,

Это я давно определил.

— Наше счастье в православной вере! —

Сладко пел диакон Михаил.



— Счастья нет. Есть две центральных точки.

Удовольствий и... наоборот.

Как хирург потомственной заточки,

Знаю: бинт, наркоз — и все пройдет…



— Видно, счастье — факт неизъяснимый.

Пусть об этом спорит целый свет,

Погляди в глаза моей любимой —

И поймешь, я счастлив или нет.









Часть 3. Любовь-любовь...





Фантастика



Я помню, ты была в любимом темно-синем,

Так ускользающе струящемся с плеча,

И я мечтал, что мы с тобой ладони сдвинем,

И ты противилась, тихонько хохоча.



И я мечтал, чтоб ты о скромности забыла,

И легкий стыд растаял в нежности твоей.

И по груди, и по спине ты проводила

Рукою жадной до восторженных затей.



И я мечтал, чтоб ты пила меня как воду,

Простив заранее нелепые слова.

И ты моей суровой мудрости в угоду

Явилась трепетной, как образ божества.



И я мечтал, чтоб ты в объятьях истомила,

И с головы до пят восторг меня пронзил...

Я так мечтал.

И все сбылось.

Все так и было.

И так бесславно я все это позабыл.





После спектакля



Сколько впечатлений! Сколько звезд!

Сколько отражений перед нами!

Снова через жизнь, как через мост,

Я пройду неслышными шагами…



Кину взгляд в изведанную тьму,

Где ворчат ленивые колёса,

И занятно даже самому:

Почему для правды нет вопроса?



Жизнь так откровенно хороша,

Ты так хороша неизъяснимо.

Отчего же сердце так ранимо,

Так болит бессмертная душа?





Встреча



Самый лучший цветок отберу наудачу.

Пусть он в вазе стеклянной, как солнце, стоит.

Я губами надежду на нем обозначу —

Аромат его нежный тебя повторит.



Наша скорая встреча еще предстоит.

На вокзале горящего взора не прячу.

Раздвигая толпу (кто любил, тот простит),

Я к вагону спешу, я кричу и чудачу.



Чтобы встреча так встреча! Любовь так любовь,

Чтобы в жилах гудела бессонная кровь!

Чтобы звезды сияли погодою ясной!

Чтобы роза казалась настолько прекрасной…



И над миром луна замерла, не дыша:

— Роза в каплях росы — как она хороша!





* * *



Фигуру стройную вдали

Перед собой увидел я —

Коня резвее на скаку

Затрепетала грудь моя.



Рубашкой зяблика поймал —

Душа взыграла молодца.

Запел я песню о любви,

О чуде твоего лица.



Ты весела или грустна —

Я покорен тобой всерьез:

Отдам и Лондон, и Париж

За прядку светлую волос.





Два графика



Я ей назначил встречу вечером,

Но оказалось, неспроста:

Она работает диспетчером

И в этот вечер занята.



А я влюблен по-настоящему,

Мне без нее совсем труба!

Зачем по графику скользяшему

Нас разлучила с ней судьба?



Зачем настали дни ненастные?

Зачем меня попутал бес?

Зачем узрел я очи ясные

И в них нескромный интерес?



Зачем я сам пашу, как проклятый,

Без выходных и проходных?

Зачем глаза мои намокли так?

Зачем судьбина бьет под дых?



А я бы отдал дань преданию,

Забросил в море телефон.

Давай, уедем в Иорданию

Или на остров Клиппертон.



По мне что Азия, что Африка,

Что снег Якутска, что песок!

А как бы нам с тобой два графика

Соединить хоть на часок!







Любовь пришла



Был я и черствым, и грубым,

Нынче — кисель я и квас.

Не был вовек однолюбом:

Вдруг — я люблю только Вас.



Ваши глаза — мне порукой,

Ваши слова — мне ценой.

Был я акулой и щукой —

Стал серебристой плотвой.



Стал мельтешить и метаться:

Господи правый! Ты где?

Уж не на адской ли, братцы,

Прыгаю сковороде?



Что же со мной приключилось

В омуте Ваших очей?

Как же, скажите на милость,

Мне из капрона ячей?



Видно, пропал я навеки,

Видно, пришла мне пора...

Весь капитал в человеке —

Только что в нём от добра.



Был я и черствым, и грубым,

Больше мне им не бывать.

Не был вовек однолюбом —

Значит, пора привыкать.







Реалист



Эти женские мечты! Не бывало грациозней!

Эти платья, пояса, безделушки и цветы!

Я сегодня к чудесам отношусь религиозней,

Но в душе я страшный враг этой дамской ерунды:



Мне мила фигура та, о которой ты мечтала,

О которой день и ночь не устанешь повторять.

Но каким бы я ни стал и какой бы ты ни стала,

Всё ж о той, какая есть, буду с грустью вспоминать.





Берёзка



О чём задумалась, березка молодая?

Какой молодчик поведёт тебя к венцу?

Наряды осени рукой перебирая,

Фату желанную ты поднесла к лицу.



В ней столько нежности и скромности заветной —

Не дрогнет сердце, так увянет жаркий глаз.

Ты подросла не для печали безответной,

Ты для веселой, шумной жизни родилась.



Могучий кедр и крепкий дуб тебя смущают:

Два самых преданных любви богатыря.

И ночка звездная помочь не обещает,

И не подсказывает алая заря.



Один богат, другой могуч на удивленье.

Один поёт, другой деньгами шелестит,

И не пойму, кому отдашь ты предпочтенье,

И не пойму, кто в этой битве победит.



Какой жених тебе покажется милее?

Какой соперник поведёт тебя к венцу?

В наряде осени, стесняясь и робея,

Ты поднесла фату туманную к лицу.





* * *



А я так влюблен, что в любви заблудился,

От счастья погиб, и опять возродился.

А ты, моя девочка, любишь меня?



А я так влюблен, что друзьями потерян,

А был сам в себе, словно в боге, уверен.

А ты, моя сладкая, любишь меня?



А я так влюблен, что почти уничтожен,

Мизинцем твоим вознесен и низложен.

А ты, моя милая, любишь меня?

Сургут, 2003 г.





Любовь-любовь...



Любовь-любовь! Кому она грозит,

Тот под хлыстом судьбы не cпрячет плеч.

Она в любое время состоит

Из интереса, верности и встреч.

Но если нет хотя бы одного

Из этого, то нету и всего.







Впечатление

(Подражание поэтам Серебряного века)



Это было на старом вокзале,

Где весной продают лимонад.

Вы с цветами кого-то встречали

И случайно поймали мой взгляд.



Сколько было в Вас неги и света

Средь мельканья обыденных лиц.

Всё мне в сумерках чудится это,

Всё колышутся тени ресниц...



И туманно струятся запястья,

Темно-русая вьётся спираль.

Всё мне видится близкое счастье,

Всё волнует восторг и печаль.



День погас, как волшебная пьеса.

Вы ушли, свою тайну храня.

И стучали колёса экспресса,

Унося в неизвестность меня.







Двое в палатке и лето



Знаешь, отдадим ключи соседям,

И, пока решимости полны,

Мы с тобой куда-нибудь уедем

Под плесканье тихое волны.



На асфальте мягком, как резина,

Никуда не деться от жары —

Мы с тобой — две дольки апельсина

Под одним кусочком кожуры.



Пусть изображают наши пятки

Как хотят художник и поэт —

В нашей туристической палатке

Больше, к сожаленью, места нет.



Пусть цветёт лазурная долина,

Дремлет пик сияющей горы.

Мы с тобой — две дольки апельсина

Под одним кусочком кожуры.





* * *



Люблю, ребята, бабье лето,

И ты, мой друг, бровей не хмурь:

На все разлиты части света

Его белила и лазурь,



И нет ценней небесной краски,

Чем та дневная бирюза,

Которою, по древней сказке,

Славянок писаны глаза.





Зимний этюд



Шуршанье клюшек и коньков,

И шайбы стук на льду коробки.

Танцуя, снег на белой тропке

Скрывает ямочки следов.



А мы с тобою после сна

Не оторвёмся от подушки:

В твоей душе — моя весна,

В моей душе — твои веснушки.





* * *



В лазурном и берёзовом апреле

По замыслу незримого творца

Разносятся волнующие трели

Беспечного пернатого певца.



Они летят по свету без усилий.

Давно прошёл десятый час утра.

Притихли во дворе автомобили,

Забыла перекличку детвора.



И, ветерок поддразнивая просто,

Шевелится флажком из-за угла

Надорваная белая берёста

На гибком древке тонкого ствола.





* * *



В природе много красоты,

Но все мы слишком заняты.



Нас убедить легко за час,

Что совершенство — не для нас.



И до высокого, бог мой,

Не дотянуться головой.



И вся гармония небес

Превыше истин и чудес,



А там, где копошимся мы,

Сломали умники умы.



Трудяги бросили труды,

Дождались, гордые, беды...



А красота... А красота

До безобразия проста.







Если захочу...



Если я захочу

прорваться на вершину

всех поэтических успехов,

я напишу стихотворение,

в котором не будет ни единой рифмы,

в котором не будет ни политики, ни раздумий,

в котором не будет места грусти по любимой стране.

Я напишу стихотворение,

в котором при вспышке первой молнии

мокрые от внезапно хлынувшего проливного дождя,

наблюдая лопающиеся пузыри на поверхности луж,

мы с тобой обнимаемся под огромным деревом,

не стесняясь прилипшей к телу моей легкой рубашки

и твоего тонкого платья с набивным цветным узором,

которое — хоть выжимай!

которое — хоть снимай!

которое, хоть плачь, не скрывает пупырышек нежной и юной кожи.

Мы с тобой прижимаемся друг к другу

и целуемся, не глядя на случайных прохожих,

не глядя на пышущие глянцем полированные автомобили,

только чуть щурясь на очередную яркую вспышку,

словно молния снимает нас на небесную фотокамеру,

для того, чтобы завтра поместить фото во все телевизионные новости,

на все обложки гламурных журналов,

потому что любовь отражается в лужах

ничуть не хуже звёзд и сияющих фонарей,

и нежность, пронизывающая меня до дрожи,

согревает тебя, словно июльское солнце.

Если я напишу о том, как я понимаю,

куда летят парковые кусты и деревья

под парусами крон на корявых мачтах стволов

и какое счастье может прятаться за облаками!..

Если я напишу это романтическое стихотворение,

в котором сплетутся трель соловья и звон трамвая,

в котором ты не будешь жалеть, что у нас один зонтик на двоих

и одна вселенная на всё человечество...

Это будет легко и забавно —

признаваться в желании соединиться на снимке

и остаться в мечтах, далеких и близких,

самых обыкновенных и всё же до святости ценных,

вымокших под дождём и чем-то занятых дома

под ворчание чайника и свет с монитора.

Вот, что я сделаю,

если захочу быть понятным

тысячам беспокойных собратьев по духу.

Боже мой, как это просто и доступно любому,

Но вся беда, что я не могу без верной рифмы,

Не могу без политики и раздумий о прошлом,

Не могу без грусти по любимой России,

В которой любовь к мечте и любовь к подруге

Связаны лишь дождём и вспышкой съёмки,

Словно, не будь пагубы декораций,

Кончились бы поэзия и любовь.









Спичка



— Я с вами хочу поделиться теплом, —

Горящая спичка сказала.

Она, в самом деле, пылала огнём,

И этого было так мало!



Она, в самом деле, сгорела дотла —

Глупее судьбы не бывает.

Но пламя любви, что она разожгла,

Глядите, поныне пылает!





Радуга



Все кажется, что главное не сказано,

Хотя судьба разгадана давно

И не пьянит остуженного разума

Ни слава, ни свобода, ни вино.



Но дождик наклонил на коромысле нам

Ведро, что светлым счастием полно.

А главное сто лет назад осмыслено,

Жаль, правда, не-до-о-су-щест-вле-но.





* * *



Мои дожди устали плакать,

Смывая ласковый угар.

Упало солнышко на запад,

Как георгина мокрый шар.



Звезда протягивает руки

В березок желтую листву.

Любовь не хочет жить в разлуке,

Не хочет сниться наяву.



А ей другого нет исхода,

Как через ночь и холода.

Моя постылая свобода —

С небес нелепая вода!





* * *



День уходит медленно и вяло.

К западу желтеют облака:

Долгий караван бредет устало

В поисках живого родника.



Так и я, куда бы ни стремился —

Не уйму закатного огня.

Мне вчера хороший сон приснился,

Будто счастье вспомнило меня.





* * *



Снова дразнят берёзы листвою,

Только вечер уже не для нас.

Позабудь, если я того стою,

Этот тихий, прощающий час.



Я останусь любить эту осень,

Сентября золоченую нить,

И сквозь листья небесная просинь

Нам по-разному будет светить.



Пусть неверно, нечётко и зыбко,

Но, пожалуйста, помни без зла.

Не твоя ль озорная улыбка

В эту осень меня завела?





Грустное



Снова падают мысли печальные

В золотую стремнину заката.

Облака — словно крылья крахмальные

Ангелочков из детского сада.



А дождю не поется, не хнычется —

Как щенок, задремал где-то рядом.

Тихо вечность в окно мое тычется,

В этот раз притворясь листопадом.







* * *



Когда закат уронит солнце в рожь,

И отступлю в края, где нету тени,

Я стану пятым лепестком сирени —

Найдёшь его — и счастье обретёшь.



Ну, а пока... О чём переживать?

Усмешка с нежных губ взлетит, как птица...

Ни грустью, ни молитвой не добиться

Того от жизни, что хотим мы взять.





* * *



То не сойка пролетела,

А сухой дубовый лист.

Не мечта мне песню спела,

А с эстрады баянист.



Были встречи до рассвета,

Разговоры про любовь.

Отгорело наше лето,

Не оставило следов.



Тяжела в ограде ветка,

Да горька на ней ирга.

Принимай, метель-соседка,

Раз тоска не дорога.



Шире шаг! Вернее тени.

Заметай меня снежок.

Я мешок моих сомнений

Положу на порожок.





* * *



Лежу. Болею. Сорок два.

Перхая, пью микстуры.

Трещит, пылает голова.

В поту сошли три шкуры.



Сквозь стекла неба не видать.

Узоры чертит иней.

А ведь какая благодать

Была под бездной синей!



Жаль, не могу сейчас, шаля,

Решать проблемы вечны!

А всё ж гримасы февраля

Кошмарны, но конечны.



Навряд ли грелка на живот

Мне голову поправит,

Но, знаю, друг ко мне придёт

И с праздником поздравит.

февраль 1999 г.





Привет осени



Залетел между рам ярко-желтый листок —

От березы приветик нечаянный.

Я вчера её к сердцу тихонько привлёк,

Помолчал и ушёл неприкаянный.



Вот и первая весточка ждёт наяву,

Видно, радость судьбой предназначена.

От горячего сна сам себя оторву —

Беспокойством душа моя схвачена!



Эх, березка моя, ты, пожалуй, права,

Так поэта дразня этой осенью.

Не мои ли стихи, как златая листва,

По широкому свету разбросаны?



Залетел между рам непутёвый листок —

Добрый вестник мой, самонадеянный.

Я поближе тебя разглядел, если б мог.

Очень жалко, что окна заклеены!





Прощанье



Осенние листья летят по Руси,

Законную множа тревогу,

— Ну кто тебя гонит? — тихонько спроси,

В слезах собирая в дорогу.



— Я скоро приеду, лишь ты позови.

Железно!

Дорога пугает,

Но буду, как прежде, я пьян от любви...

А пьяному бог помогает.





Мечты



Я осени рад не впервые —

Надежда стара, но добра:

Прольются круги ветровые

На наши с тобой вечера.



Взлетают мечты без разбега,

Ты взгляд от земли оторви:

Так мало до первого снега!

Так близко до верной любви!





Мольба



Сонный вечер вышел на дорогу.

Воскресенье. Осень. Тишина.

Говорят, мольба угодна богу.

А богине разве не нужна?



Ни о чем тебя не попрошу я,

Но скажи, ты знаешь наперед,

Есть ли путь из бездны поцелуя,

Той, где я парю который год?





К осени



Здравствуй, здравствуй, пора несравненная!

Нежный взор поредевшего сада!

Мне приятно твое настроение,

Золотые дары листопада.



Полушалки рябины багряные,

Ветерка торопливые жесты

И под вопли ворон полупьяные

Робкий танец березки-невесты.



Я в кольце переменчивой прелести:

Мне милы эти посвисты птичьи!

Зря зима напрягла свои челюсти

В вожделенье законной добычи.



Так наивны луны очертания

В сонном блеске мерцающей лужи!

Как пленительны слов излияния —

Как признанья в любви неуклюжи!





Сердцу не прикажешь



Как ни тверди про дважды два,

Как ни смотри на чувства косо —

Любовь, наверное, права,

Когда придет к тебе без спроса.

И ничего не изменить.

И не мечтай об этом даже!

Я больше не хотел любить.

Все так. Но сердцу не прикажешь.





Любимой



Я ложе выстелю цветами,

Закрою песнями твой слух,

И сказка праздника над нами

Взовьется, как лебяжий пух.



Осенний день не даром прожит,

Он не воротится опять,

И лишь одно меня тревожит:

«Куда тебя поцеловать?»



Я устелю постель цветами,

Завешу облаком закат,

И всё, что будет между нами,

Одни лишь звёзды разглядят.







* * *



Не упрекай меня, родная,

За то, что молодость прошла,

Вела к тебе звезда ночная

Тропой туманной вдоль села.



На все вопросы нет ответа,

О чём я плачу и пою.

Мы без стыда в разгаре лета

Измяли травушку свою.



Пусть откликается баяну

Полночный мрак темней чернил.

Я вновь таким уже не стану,

Которым грезил и любил.





Песня женщины-ханты



Катится волна по реке,

Милый мой поплыл в обласке*.

Только не плачь.

Только не плачь.

Только не плачь.



Милый мой идет на войну,

Ой да оставляет одну.

Только не плачь.

Только не плачь.

Только не плачь.



Как моё сердечко болит —

Пусть не будет милый убит!

Только не плачь.

Только не плачь.

Только не плачь.



Говори с тайгой и водой,

Говори с тоской и бедой,

Только не плачь.

Только не плачь.

Только не плачь.



*Обласок — лодка, выдобленная из цельного куска дерева.





О чём плачешь, ива?

(Перевод с немецкого стихотворения Тани Вагнер «Warum weint die Weide am Fluss?»: http://stihi.ru/2011/09/19/3038)



Ушло долгожданное лето,

с собою тепло унесло.

И сердце, надеждой согрето,

на берег меня привело.



Здесь ива на вид отражённый

в волну безутешно глядит.

И Рейн, тем ничуть не смущенный,

Безжизненно воды стремит.



— Проснись, — я кричу, — будет утро!

Проснись, я хочу синевы.

Весною росистое чудо

Взовьётся туманом с травы.



Всё тише в округе и тише,

мне ива поёт с тишиной.

Мелодия песни всё выше...

Ты плачешь? Я плачу с тобой.





На вокзале



На вокзале, в тёмном зале,

Ожидая поезда,

Мы как будто уезжали,

Как бывает иногда.



Как ворону, по перрону

Ветер сонно гнал листву

И прислушивался к стону

Тепловоза за версту.



От забора к светофору

Почтальон понёс мешок:

Видно, всё же будет скоро

Скорый поезд, точно в срок.



На вокзале, в тёмном зале,

Провожая поезда,

Мы друг друга обнимали,

Оставаясь навсегда.







* * *



Любовь! Занятья нет опасней, чем любить.

Как призрачной судьбы, ждать ненадёжной встречи,

В бесстрастии толпы её вдруг слышать речи

И сотню тысяч раз мечты не находить.



Но для неё трудней, я точно говорю,

Не гнать, не ревновать к девицам-молодухам —

Его глазами зреть багряную зарю

И ветру на заре внимать его же слухом.





Разочарование



У красотки одной побывал я в гостях.

Что за дом! Чудеса! Обольщенье!

Тут и хай вам, и фай! Раритет на костях!

А на кухне шкворчит угощенье.



Ну, с культурой на равной ноге за столом

Обойтись нам ничто не мешает.

Вот бутыли с особенно редким вином,

Что за триста рублей забегает.



И хозяйка, слегка приоткрыв кимоно,

Или нечто иного значенья,

В дорогущий хрусталь нам плеснула вино

Под стихи своего сочиненья.



Канапе, бланманже, свеч таинственный дым

Растворился единым моментом.

Но второе блистательно было... сырым —

Не возьмёшь никаким инструментом.



Боже, Боже, как много у нас поэтесс!

Откровенья «бессмертные» сеют.

Верх фантазии в доме, гламур и прогресс... —

А картошки сварить не умеют!





Девичья мечта



— Такая ночь: и звезды, и луна!

А я мечтою о тебе пьяна.



Тоску неимоверную терплю.

Неужто безответно я люблю?



Молю: зайди, мол, мимо пробегал...

Хотя мне обещанья не давал...



Я верю, ты увидишь и поймешь:

Размолвка между нами — просто ложь.



Я поделюсь с тобой своим теплом.

Открою, как привольно быть вдвоем.



А то, что я капризна иногда

(Ты убедишься), это — не беда.





* * *



Помню, помню ту картину,

От которой не уснуть:

Эту матовую спину.

Эту шею, эту грудь.



Я горю в порыве страсти,

Улетаю, словно дым.

Упоительное счастье —

Быть возлюбленным твоим.



И поэтому картину

Не забуду я ничуть:

Эту шею, эту спину.

Восхитительную грудь!





Горы в июле



Я помню звёзды, скалы, звуки

Ручья, бегущего вослед.

Ты мне упала прямо в руки,

В которых я держал букет.



Я до сих пор изнемогаю

Под игом этой красоты.

Не упрекай, моя родная,

За то, что выронил цветы!







* * *



Треск мороза отчаянно гулкий,

И река в белоснежье оков.

Хорошо мне на лыжной прогулке

Среди сосен, берёз и снегов.



Хорошо в заметеленной дали

С поэтическим жаром в крови

Пропадать от тоски и печали,

И непрошеной, гордой любви.



Мир красив, аж душа замирает,

На рекламный возносится щит!

Достоевского дятел читает

И по азбуке Морзе трещит.



Достоевского дятел читает,

Он совсем не глупее, чем ты.

Только мир красота не спасает —

Не хватает ему красоты.







Предпраздничные сомнения



Восьмое марта! Боже мой!

Что подарить любимой?

Предмет не очень дорогой,

Но всё ж необходимый.



Сосед к весне скопил рубля,

Жена опередила:

На двадцать третье февраля

Кастрюлю подарила.



Так он, на выдумки не скор,

Проникся думой тяжкой...

Купил охотничий набор,

Со штопором и фляжкой!



Друг, посоветуй мне хоть ты!

Для милой взял я блузку.

Вот только думаю, цветы

Или стихи в нагрузку?







Как в юности



Когда-то был я юным обормотом,

С утра умыть лицо бежал к реке,

И двадцать раз подъём переворотом

Спокойно выполнял на турнике.



Я полон был задора молодого,

Плясал вприсядку, бился об заклад...

Слегка хмелел, но в рот не брал хмельного —

Любви быть верным был я только рад.



Мне нашептали знаки Зодиака,

Мол, пусть орут в народе: «Се ля ви!» —

Без верности любовь не стоит брака,

И уж тем паче брака без любви.



И вы не попрекайте словом грубым

За пребыванье с Музой взаперти,

Я был (и есть), и буду однолюбом

На жизненном, единственном пути.



И нынче, вам признаюсь откровенно,

Со злом в груди не проживу и дня.

Вы на ступенях метрополитена

В бегущем вверх узнаете меня.



И в рифмах я не прекращу старанья,

Слова смешны, когда они пусты.

Там, где звучат любовные признанья,

Приятней и подарки, и цветы.





Отчаяние



Как пьяная, туча бредёт стороной,

Над крышами — скука и чад,

И вечер бранит меня: сам я виной,

Тому, что погашен закат.



И в окнах напротив так мало огня,

Дождь брызжет в тоске ножевой...



Эй, новая жизнь! Не начнись без меня!

Поверь, я воистину твой!





Когда-нибудь...



Страдая от любви неразделённой,

Завидуя то птицам, то богам,

Когда-нибудь главою воспалённой

Я всё-таки паду к твоим ногам.



Когда-нибудь метелью мотыльковой

Я обовью твою тугую грудь

И непременно сон увижу новый,

Где сам к тебе приду...

Когда-нибудь...





Я Вас люблю



Я Вас люблю, хотя почти не знаю.

Я к Вам лечу, главою очертя.

Я Вас люблю, хотя и понимаю,

Что предо мной Вы — нежное дитя.



Пусть мой порыв навеки осуждают

И клевета, и брань со всех сторон,

Я Вас люблю. Пусть все об этом знают:

Я Вас люблю. Я Вами восхищён!





Вечер



На склоне сказочного дня

Длиннее тени и печали.

Любили женщины меня,

И дети взглядами ласкали.



И в море страсти погружён,

Без отклонений, без истерик

Я был четырежды влюблён,

Но выплыл, кажется, на берег.



В России — где я ни бывал

По обе стороны Урала,

В лесу, в горах не унывал,

Хотя и счастья видел мало!



А жизнь, как ласточка, смеясь,

На фоне звёздочки случайной

Вскользь через небо пронеслась

И между крыш укрылась тайной.





Порыв



Боже мой! Сам не верю. Страдаю всерьез

Без улыбки твоей, аромата волос,



Без пленительных рук, без волненья в груди,

Без весеннего неба с грозой впереди.



Ветер к веточке ветку приблизил на миг,

Деревцо к деревцу — так к тебе я приник!



Не могу без любви, не хочу без любви

И лечу на твой голос, лишь ты позови.



Я поверил: любовь, осенившая нас,

В этой жизни приходит единственный раз!





Весенняя песня



Цветком черешни ты прильни к моим губам.

Как рад я мягким, белоснежным лепесткам!



Засмейся, звонкая. По камушкам ручей

Бежит под горку, распевая не звончей.



Взойдёт ли солнышко, грустит ли в туче взор —

Под небом ладится мелодии узор.



С тобой, родная, жить продолжим мы вдвоём,

Сердцами верными — как песню пропоём.





Пироги



Хороший пирог — это счастья предел,

Скажу вам со страстью великой.

Уж сколько бывало, друзья, их ни ел,

С картошкой, с капустой, брусникой,



С начинкой из рыбы, грибов, кураги...

Поверьте, пожалуйста, братцы!

Когда выпекает жена пироги,

Мне хочется петь и смеяться.



Жена по старинке печёт пироги,

Колдует, выносит их разом,

А запах такой, что выносит мозги,

Последний оставшийся разум!





Отцы и дети



О чём болят сердца у всех влюблённых?

Лишь об одном — разлукой не терзать

Росточков счастья, нежных и зелёных,

И всем вокруг об этом рассказать!



А у отцов уж нет страстей былинных,

Но не гнетёт их горестный финал.

Душа болит за юных и невинных,

За тех, кого влюблёнными не знал.





Весеннее признание



Ласковых дней весенних

Юркий ручей беспечный,

Божий лик сокровенный,

Ландыш ты мой сердечный

Юности вдохновенной!



Ты лишь останься прежней,

Если это возможно,

Без суеты и слова

Я тебя умоляю.





Ты помнишь...



Как жить без близкородственной души?..

Ты помнишь откровенье первой встречи?

Тогда о счастье не было и речи,

Но как мы были оба хороши,

Доступные для мысли и добра,

Свободные от зависти и злобы...

Ты помнишь, как потом пришла пора —

И чувство робко, словно ради пробы,

Затеплилось, и стало оттого

Вдруг беззащитно сердце перед миром...

Так хрупко, нежно... Как сберечь его?

Не растерять по трассам и квартирам...

А помнишь испытаний первый год,

Небесным громом грянуло несчастье.

Пусть это был коварный оборот —

Мы над собой не потеряли власти...

Но тяжела разлуки полоса —

И свойство ж дал ей некий злобный гений:

Полгода вместе мчат, как полчаса,

Полдня в разлуке — словно год мучений!

Вот чем чревато наше естество,

Вот чем я недоволен беспредельно:

Всю жизнь любить кого-то одного,

Да это, черт возьми, почти смертельно!

За что, скажите, страждет сей поэт?

За что ему так больно и обидно?

Умру! Оставлю этот бренный свет,

Поскольку пытке сей конца не видно.

И что же, малодушный человек?

Опять живу... колена преклоняя.

Не любит тот, кто любит не навек!

Не любит тот, кто любит, не страдая!









Часть 4. Тревожное



Современнику



Со дня рождения Христова

Идет уж XXI-й век,

А ты по-прежнему не ново

Живешь, товарищ Человек.

Без божества, без интереса

К делам и неба, и земли

Скажи, к чему века прогресса

Тебя сегодня привели?

К тому ль, что холодно и нище

Любовью к быту обуян,

Ты одеваться стал почище

Да чуть почаще сыт и пьян?

К тому ль, что сам себя не знаешь,

И, слепо глядя на закат,

Ты время будущим считаешь,

Давно ушедшее назад?

Еще немного перепутий

К прекрасной цели НТР,

И жизнь твою лихой компьютер

Решит, как в алгебре пример.

Не зря все проще и дешевле

Изжить себя, как род и вид,

Инстинкту вечности не внемля,

Венец творения спешит.

Ничтожен, робок и рассеян,

Для счастья — глуп, для страсти — слаб,

Все так же верит фарисеям

Все тот же мученик и раб.



Парадокс восприятия



Какой-то вдруг неясный глюк

Со зреньем приключился.

Я пару опытов провёл

И выявил закон:



В окно на небо поглядел —

Как будто помолился.

А телевизор посмотрел —

Как будто съел лимон!





Телеразговоры



По телевизору опять о чём-то спорят,

Аж пудра сыплется, бесстыжий и тупой.

Орут по-русски — не по делу Русь позорят.

Переключусь — там с наглым тянется слепой.



Уж двадцать лет, как я смотрю на этот мрак.

Ничуть не странно, что подлец я и дурак.







* * *



Вот и дожили мы, соглашаясь,

Что в стране, где царит олигарх,

Дед Мороз, как последний мерзавец,

Дарит людям досаду и зависть,

Беспокойство, обиду и страх.





Штиль



Ночью безветрено так, что не верится,

Как нарисована, светит луна.

Даже осиновый лист не шевелится:

Невозмутимо царит тишина.



Мысли сменили привычное жительство,

Не оставляя в душе ничего.

Разве бывает дурное правительство?

И вымогательство? И воровство?





Болезнь



Бесцветные, безвластные, пустые,

Позорные, тупые времена!

Мне стыдно за любимую Россию —

Надолго в угол загнана она.



Давно ее не видели такою.

Бранят ее за язвы от оков

Те, кто считает праведной борьбою

Искусство оплеванья и пинков,



Детей ее брезгливо за нос водят

И — есть ещё на свете доктора! —

До заключенья ласково снисходят,

Что, к сожаленью, встать ей не пора.





Сопротивление



Да, сдали Родину мы зверю,

Владыка нынче в ней чужой.

Но никогда я не поверю,

Что русский не болел душой.



Что рот разинул недостойно,

С ладони «барской» пил да ел,

Что двадцать лет проспал спокойно

И вдруг «прозрел» и «поумнел»!



Нет, как могли, сопротивлялись,

Брели сквозь боль, и гарь, и чад.

А сколько с жизнию расстались?

Увы, но мертвые молчат...



Душою чист, кто не смирялся,

Кто отставал, но доходил,

И, видя тех, кто возвышался,

Хотя бы сердцем против был.





Лживая присказка

Не верь, не бойся, не проси.

(Заповедь «блатных»)



Не верь, не бойся, не проси —

Вот — уголовная бравада!

Нет, и просить, и верить надо.

Бояться — Боже упаси!



Вся поговорка — это ложь

Для тех, чья жизнь полна обмана.

Как не бояться постоянно

Тому, чей друг — кастет и нож?



Лги, запугай и отними —

Вот эта «мудрость» в переводе.

И рад я, что в моём народе

Не разделяется людьми.





Звериное число



Стращать людей не этаким, так этим

Попами с древних лет заведено.

Число из трёх шестёрок на примете

Как пугало у нас давным-давно.



Набор из трёх значков таких ужасных,

Что в нашу жизнь порочно занесло,

Считался воплощеньем дел опасных

И назван был «Звериное число»!



Коль триста тридцать три на два помножим,

А паче сто одиннадцать на шесть,

Мы действием всё благо уничтожим,

Какое было и какое есть.



Знак беспощаден для тупых и хитрых

И многих убивает наповал.

А ведь ещё когда-то Энгельс Фридрих

Звериное число расшифровал



В угоду любознательной натуре,

Но поздно: разум в обществе померк,

Хотя никто в общественной культуре

Нам доказательств тех не опроверг.



Нам предрассудки оттоптали пятки,

Внедряя страх в незрелые умы.

Долой три перевёрнутых девятки!

Шасть, шесть-шесть-шесть, обратно в царство тьмы!





Чудотерапия



Любовь людей к фантастике стара.

Солдату бабка в каше отказала.

Он предложил: — Сварю из... топора!

Чем подивил хозяюшку немало.

В кастрюлю положил сперва топор,

Затем добавил чуть крупы, водицы,

Поставил на огонь сие, хитёр,

И дал минут пятнадцать повариться.

Потом подсыпал соли, сахарку

И маслицем он варево заправил.

Так бабке разогнал солдат тоску,

И сам себя от пуза позабавил.



Как тот топор для нас любой сюжет:

Коль нет чудес — и аппетита нет!





Просто не могу



В России жизнь все хуже, все безумней.

И большинству, как видно, хоть бы что!

Меня все учат: будь благоразумней,

Не делай это и не делай то.



А я своих привычек не иначу:

У нищих не желаю быть в долгу

И взгляда откровенного не прячу,

Когда я без любимой не могу.



А я любую очередь нарушу —

Перед собой старуху пропустить.

Я не могу ребенку плюнуть в душу

И злобного предательства простить.



Я не смогу врага ударить в спину,

Калеке вряд ли сделаю больней.

И вряд ли я страну свою покину,

Хотя порой и хочется, ей-ей!



И пусть мне сам господь вернет потерю,

И пусть хоть президент окажет честь —

Я никакому чуду не поверю,

Пока в России то, что нынче есть.





Золото



Так уж устроено в нашей природе:

Золото Бога во всём превосходит.

Золото морем бесстрашно шагает.

Золото горы передвигает.



Золото пыжится в слабой натуре:

Зверь узнаётся по собственной шкуре —

Хуже чертей продавцы и торговцы.

Мы перед ними — робкие овцы.



Как они льстят, не жалея усилий,

Лишь бы мы что-нибудь с вами купили!

Вывернут душу они перед нами,

Лишь бы скорей развести нас с деньгами!



Мы установим на золото сети,

Мы уничтожим все деньги на свете —

Снова из бездны они возникают.

Уничтожителей уничтожают.



Снова идём за владычество биться —

Эх, как не хочется с этим смириться!

Скверно устроено в нашей природе:

Золото бога во всём превосходит.





Молитесь



Молитесь, грешные попы,

За цену гречневой крупы!

Чтоб наш народ не бедовал,

Чтоб олигарх не ликовал,

И с капиталом, что нажил,

Он за границу не спешил.



Молитесь, грешные попы,

Чтоб люди не были глупы,

Банкротство было не в чести

Для девяти из десяти.

Чтоб не душил меня кредит,

Чтоб не «мочил» меня бандит.



Молитесь, грешные попы,

За разум бешеной толпы,

Когда за призрачный навар

Готова грызть гнилой товар...

За все китайские супы

Молитесь, грешные попы!



С приветом из России



Пока мы здесь весну встречаем,

Грустим, по солнышку скучаем,

На поздравленья отвечаем —

Европа Ливию бомбит.



Мы телевизор выключаем,

Идём к столу, где чашка с чаем,

Мы всё дурное исключаем,

Ведь нам бомбёжка не грозит.



Влюблённых кошек привечаем,

Герани запах источаем,

В самих себе души не чаем:

Фиалково, кто где убит.



Бомбят, бомбят любовь, свободу,

И проливают кровь, как воду —

Чтоб не уменьшиться доходу,

Европа Ливию бомбит!



И смачно потирают руки

Дельцы религии, науки,

Кому приятны эти штуки,

Довольно скверные на вид.



Привет, весна, привет, родная,

Привет, гроза в начале мая,

Привет, всем тем, кого я знаю...

Европа Ливию бомбит!..

24.03.2011





НАТО вползает

(На: http://kprf.ru/international/104045.html)



По площади Красной красавцы прошли,

В Ульяновске базу почти обрели.

В Россию тишком входит армия НАТО...

Не ждёт ли — мы скажем: «Останьтесь, ребята!»?





Что ж вы делаете, люди?

Как рассказали коммунисты, в доме 12/2 по ул. Ковалевской на первом этаже, в помещении, рядом с которым на информационной табличке написано «Общественная приемная депутата Тимофеева», бойко шла раздача цветных постельных комплектов жителям окрестных домов.

....

....

«Теперь буду голосовать за Единую Россию!» — удовлетворенно произносили,

выходя из помещения, некоторые граждане (http://kprf.ru/rus_soc/98063.html).



Вот они — не мелют, не куют:

Тупы, бессознательны и кротки.

За пакет, бутыль палёной водки

Голос хитрой власти отдают!



Нет, не стану наравне с бомжом

За товары голос отдавать я.

Кончится подачка, а потом

Пусть навеки проклянут нас братья?!





Без меня меня женили

Придя сегодня на выборы в Санкт-Петербурге на участок № 922 (территориальная избирательная комиссия № 26), я обнаружил, что в дополнительном списке от моего имени кто-то уже расписался. Видимо, он получил бюллетени и проголосовал. Кроме того, в список был внесён мой сын, который более чем полгода как уехал в Москву.

Я попросил зафиксировать нарушение наблюдателя от «Справедливой России». Он поступил «справедливо» — не стал вмешиваться. Я настоял на выдаче мне бюллетеней, получил их и проголосовал.



Я пришёл на выбора,*

А меня не ждали.

За меня уже с утра

Проголосовали.



Как такое завелось

Чудо между нами?

Наблюдатель «справорос»

Пожимал плечами.



P.S.

Без меня меня женили,

Без меня ославили,

Без меня мой честный голос

Чурову отправили.

04.12.2011



* Выбора (разг.) — выборы.





Новая игра



Погода непокорная:

То холод, то ветра.

А во дворе задорная

Гуляет детвора.



И бегает, и прыгает

Румяная с утра,

А то — играет в «выборы».

Вот новая игра!



Конаются* на прутике

Смешливые друзья:

— Ребя, кто будет Путиным?

— А Чуров, чур, не я!



И ввысь несётся заново

Весёлый разговор:

— Эй, кто не за Зюганова,

Тот жулик или вор!

05.01.2012



* Конаться — считаться.





Скачивая видео с YouTube



Если б я родился позже лет на тридцать,

Я бы тоже не хотел влюбляться и жениться,

Я бы тоже выпивал, курил и бил баклуши,

А слушая родителей, употреблял беруши.



Если б я родился позже лет на двадцать,

Я бы тоже захотел любить и забавляться,

Я бы денег накопил, купил машину, дачу,

А законную жену загнал в гараж, как клячу.



Если б я родился позже лет на десять,

То меня б успели расстрелять или повесить,

Гражданином бы не стал, а стал другим героем,

Таким, которому твердят: «Ну мы тебе устроим!»



Только я родился и не раньше и не позже,

Управляю сам собой, тяну тугие вожжи,

Не такой и не сякой, а тот, кто перед вами —

Скучный, маленький, тупой, как в телепрограмме.





Тревожное



Я не носитель ни вериг, ни госсекретов.

Я из Сибири. Я из племени поэтов.

И будь Москва столица мира иль чердак,

В Москву не надо мне. Мне хорошо и так.



Но то, чем дышит, то, чем мается столица,

Вновь заставляет моё сердце колотиться,

Душа сжимается в предчувствии боёв

Там, где над митингом алеет флага кров.



О, как мне хочется внести свой трепет малый,

В поток движения могучий, небывалый,

И скинуть с сердца всей тревоги тяжкий груз

За мир! За Время! За Свободу! За Союз!

20.02.2012





Клятва



Мне трудно. За перо я взяться не решусь.

Коварные враги завоевали Русь.

А жили мы без бед в раздолие полей,

И в кликах журавлей, и в рейдах кораблей…

Кто показал врагу дорогу в светлый храм?

Идет чужой сапог по тлеющим сердцам,

Но все ж простая мысль живет в моем мозгу:

«Я — русский человек. Я все превозмогу!»



Защитники страны ушли по одному

Туда, откуда нет возврата в нашу тьму.

Была беда-тоска, и впредь судьба горька

Нам определена на завтра, на века.

Не зря провозгласил чиновный господин:

— Останется из вас из дюжины один!

Но, врешь, все та же мысль живёт в моем мозгу:

«Я — русский человек. Я все превозмогу!»



Товарищи мои! Прикройте в нужный час.

Пусть пламенный порыв души охватит нас.

Я в ярости атак не буду одинок,

И не возьмут меня ни пуля, ни клинок.

Пусть камнем станет хлеб, который я жую,

На растерзанье плоть отдам в святом бою,

Но Родины своей не выдам я врагу.

Я — русский человек. Я все превозмогу.





Выбор



На фоне Большого театра,

На фоне трагических бед,

Совсем молодому парнишке

Вручался партийный билет.



Ему улыбался товарищ,

Ему улыбался народ:

Никто в самом деле не знает,

Что завтра страну мою ждёт.



Но вера всегда согревала

Обычные наши сердца,

И парня душа понимала,

Что выбор его — до конца.





Как умирают коммунисты



В простых квартирах умирают коммунисты.

Не в битве века — от болезней вековых.

Обои вытерты. Простынки в меру чисты.

Внук заглянул и — звон раздался и затих...



Мечтали в юности попасть на баррикады,

А здесь: то капельница, то с микстурой чай!

Эх, коммунисты, где лучи былой бравады?

Где те высоты, что Вы брали невзначай?



Где ваши замыслы, модели и медали?

В глухом углу — ни паутины, ни добра.

Не накопили. Не свершили. Не добрали.

Не дотянули «Подмосковны вечера».



— В грехах покаяться? Попу? Да отвяжись ты!

Неси-ка «Правду». Скоро ль канет враг в овраг? —

Непобеждённо умирают коммунисты,

И ждут: в оконце замаячит алый флаг!





Капиталу



Надо ж! Ожил в стране капитал!

Беспардонно к Руси присосался.

А казалось, навеки пропал,

По углам да подвалам скитался.



Неужели вампиру конец

Был начертан лишь так, для порядка?

Будь ты проклят, восставший мертвец.

Убирайся к чертям без остатка!





Богатенькому



Не проси удовлетворенья

От момента любой ценой.

В каждой банке из-под варенья

Мухе видится рай земной.



Дремлет муха, молясь излишку,

Сладко-сладко! Зачем страдать?

Но хозяйка прикроет крышку —

И... закончится благодать.





К вопросу о Думе



У господ единороссов

К олигархам нет вопросов.

А у нас вопрос один:

«С кем делился, господин?



Отвечай, не будь уродом,

Уж не с русским ли народом?

Если будет «да» в ответ —

Никаких претензий нет».



Очень выглядит угрюмо

Олигарховская Дума.

Жадность бедную грызёт,

Да на смерть, не на живот!



Ведь по заданной программе

Воры делятся с ворами.

А другим кривую пядь

Не желают возвращать.





* * *



Я не завидую здоровым кулакам,

Большим деньгам, «цивилизованным» народам.

А я завидую летящим облакам

И проплывающим по морю теплоходам.



Любую силушку не трудно поддержать,

А не растрачивать по пьянкам да забавам.

А без свободы от беды не убежать,

Не удержаться ни царям, ни их державам.





Ночной дворик в Санкт-Петербурге



Здесь миг любой неповторим.

Здесь космос движется по крышам.

Здесь мы историю творим

Уж тем одним, что вольно дышим.



Я верю: полная луна

С намёком скрадена туманом,

И часть двора озарена

Чуть розовеющим шафраном.



Спешу смотреть на звёзды те,

Пока не вызрела беспечность,

Иду навстречу темноте,

Сквозь душу пропуская вечность.











Часть 5. Друзьям-поэтам



* * *



О чем шумим, друзья мои, поэты?

Чьим эхом беспокоим небеса?

Не все еще красавицы воспеты?

Не все отверзты истине глаза?



Век XXI-й нам принес новинку —

Всемирно распростертый Интернет.

Встал поутру, почесывая спинку,

И выложил приснившийся сюжет.



Читатели возносят балагура,

Авторитет общения растет.

Бумажная ушла литература,

И, кажется, обратно не придет.



Вперед и вверх, сторонники прогресса!

Сторонники традиций — от руля!

Но суть литературного процесса,

Похоже, сократилась до нуля.



Не оттого ли тщетны все приметы

И так далек пылающий рассвет?

Шумят, шумят российские поэты,

А толку, извините, нет как нет.





Береги душу!



Уйми, читатель, вкус познанья:

Чтоб организму не страдать,

О буржуазные изданья

Не стоит руки вытирать.



Заразной подлости — аршины;

Замес её настолько крут!

Я уверяю: половины

Потомки наши не поймут.





* * *



Мы привыкли писать между строк,

Но пугает одна непростительность:

Это — ложная многозначительность.

Обнаружил — и вырви листок.



Людям лишний обман ни к чему,

Без того в жизни много обманного,

Остроумно-пустого, туманного.

Так не дай же ты хода ему!



Пусть поэзия, с солнцем дружна,

Только истину чувств исповедует,

Пусть от пушкинской Музы наследует

Только чистую правду она!





* * *



Не будьте яркими, поэты!

Скромна окраска соловья,

Но с ним безудержны рассветы

И звонче молодость моя.



Не подражайте попугаю.

Перо за тысячу монет?

Оно потребно негодяю,

А нам с такого проку нет.



Нас убивают из презренья

К тому, что «дерзко и смешно»,

А возвращают из забвенья,

Когда, простите, всё равно.







Алиби



Здесь обвинили вдохновенье!

Мотивов — выше головы,

И все детали преступленья

Почти доказаны, увы!



Оно, оно всему виною.

Оно скрывалось за углом.

Воображение больное

Ему содействовало в том...



Жаль, объяснятся факты эти

Лишь после дождичка в четверг,

Ведь я — единственный свидетель,

Кто обвиненье опроверг.



Пусть на обидчика расплата

Падёт китайскою стеной.

Но Муза тут не виновата.

Она всю ночь была со мной!





* * *



Ну что, друзья? Наш век бумажный,

Похоже, врезался в забор.

И я, как вы, на день вчерашний

С тоской гляжу за монитор.

Добром вспомянешь про былое,

Ужели было то вчера?

Года великого покоя —

Века гусиного пера!

Пусть мирно спят деревья в роще —

Их много удалось спасти.

Жаль, до читателя дойти

Писателю не стало проще.



Но вы, друзья, напрасно скисли,

Даю совет: «Развейте грусть!

Пишите так, чтоб ваши мысли

Запоминались наизусть».





Стихи мои



Стихи мои не продают, не покупают.

Стихи мои в библиотеках не читают.

Стихи мои из уст в уста летят устало.

А мне любой свободы слова будет мало.

А мне любой свободы слова не хватает,

Пока Россия в долгой яме срок мотает.

В цепях безденежья, в оковах черной сети,

Что пауки плетут страшнейшие на свете.





Новое



У нового как будто два лица,

Его воспринимают как уродство.

И правда, осознать порой непросто,

Что началась яичница с яйца,

Что первый шаг является младенцем,

Далеким от небесной красоты —

И со щеки слезинку злой мечты

Легко стереть обычным полотенцем.





Русский художник

(По картине Ивана Шишкина «Дорожка в лесу». 1880)



Ему серьёзное доступно, как игра.

Ему великого добиться — дела мало.

Весь гений прячется на кончике пера,

И узнавать его по почерку пристало.



Не зря обходит молодца чужая рать.

Он глубиной своих картин для них коварен:

Чтоб одолеть его, придётся подражать,

А кто же сможет, коль ничтожен и бездарен?





Свежесть

(По картине Ивана Шишкина «Первый снег». 1875)



Безвольный, жертвенный, российский первый снег —

Предвестник будущих буранов и метелей —

Так тяжко лёг среди берёз, осин и елей,

Вминая влагу в берега болот и рек.

А в гуще леса всё просторнее места,

Тропинка тянется. Куда по ней податься?

Как воздух свеж — дышать им и не надышаться!

Невозмутимая, святая чистота.





Зелёные дубы

(По картине Ивана Шишкина «Дубовая роща». 1887)



Дубы зелёные, великая мечта!

Рука художника, даруя щедро знанье,

Запечатлела благородное собранье

На неподаливой поверхности холста.

Овраг, лужок, болотце — тысяча примет —

Леса дремучие, заветные, живые.

Поверьте гению — подобных в мире нет,

И не предвидится, пока жива Россия!





Маета



Я с детства был неоднозначной частью мира.

Под вид трансформера — игрушка ещё та!

Меня всю жизнь соединяли три шарнира:

Любовь к искусству, зов свободы и мечта.



Сто гигабайтов череп мой переполняет,

То удивят, то озадачат — бди, чудак!

Вот и пишу я для того, кто понимает,

И для того, кто прочитает просто так.



Порой смешит моя же страшная серьёзность,

С которой лезу против общего рожна,

Как ни мечтаю одолеть тенденциозность,

А всё ж бывает, что осилит и она.



Быть верным времени учил меня учитель,

И у науки не остался я в долгу.

Когда судьба страны тревожит, вы простите,

Слыть самодуром я ну просто не могу.



Я с детства был неоднозначной мира частью.

Порой бывает — утомляет маета.

И всю-то жизнь меня притягивали к счастью

Любовь, искусство, зов свободы и мечта.





Исповедь соседа-меломана



«В недоуменье близкие, не понят я женой,

Не оценён коллегами с работы.

Не знаю, кто я — уникум, чудак или больной?

Мне ночью снится музыка, написанная мной,

А пробужусь, своей нет даже ноты!



Вчера, к примеру, чудо из чудес я написал.

Симфония! Весна журчит и льётся,

То соловей в ней слышится, то словно дрозд наддал,

Ну, думаю, теперь уж точно в гении попал,

А пробудился, говорят, что — Моцарт.



Всю жизнь, о чём ни пишешь, и о чём ни запоёшь —

Кому он по душе финал таковский?

Бывало, сердце, жизнь свою за песню отдаёшь

И выверишь мелодию, тональность подберёшь,

Открыл глаза, тебе твердят — Чайковский!



Одно лишь только радует, товарищу в пример, —

Сосед махнул рукой и слёзы вытер.

— Не надо слишком париться по поводу манер:

По жизни я обычный, рядовой пенсионер,

И слава богу, что не композитор!



И думаю, что в этом — показательный момент.

Я не один. Таких у нас хоть сколько!

Тут целому правительству подаришь комплимент!

Иному снится, будто он прекрасный президент,

А пробудился — срам один и только».







Не гений



Я не гений. Слава Богу!

Нет нужды о том кричать

И читателя с порогу

Вольным словом огорчать.



Нет нужды темнить прилюдно,

Каждый миг оваций ждать,

Пить спиртное беспробудно

И сердцами заедать.



Я не гений. В самом деле.

И кому какая грусть,

Если первого апреля

Я вам в этом признаюсь!





Ироничный



Я безгранично ироничный,

Со мной враждуй или дружи,

Шути в компании приличной,

Но ушки вострыми держи.



Я жизнь превратностью пытаю,

На мне — изнанкою колпак,

И так порою отругаю,

Что сроду не похвалят так.



На мне попробуй оттянуться,

Дороже выйдет лишь себе.

И не успеешь оглянуться —

Колпак дурацкий на тебе!



Кого я только не фефёлил,

Кого не ставил я впросак!

С учителей в начальной школе,

До академиков, никак.



Одна задумка под вопросом

В делах, что выше головы,

Ведь смерть я не оставлю с носом —

Она безносая, увы.



Зато я очень ироничный,

Со мной враждуй или дружи,

Шути в компании приличной,

Но ушки вострыми держи.





Халтурейтинг



Знают все, как полезна овсянка больному желудку.

Для хорошего повара кашу сварить — полчаса.

Но отдать справедливость, наверное, стоит рассудку:

Правы дети, что вовсе не любят сырого овса.



Отчего же незрелых творений безликая масса

Продолжает вниманье читателя так привлекать?

Слишком многие судят на уровне вкусов Пегаса.

Да, красавица-Муза, пора бы Вам это признать!





Рецепт стакана



Взять немного стекла

и света,

Выдуть гладью

с набором граней,

Душу влить

и судьбу поэта,

Замешать на житейской дряни,



Взять тех бед,

что умели пахнуть,

Выжимая слезинку-жалость,

Размахнуться

и об пол

жахнуть,

Чтобы счастье

не прекращалось!





* * *



Поэты, не пишите о стихах!

Да, творчеством — увы! — болеем все мы.

Но, милые! У всех свои проблемы.

Поэты! Не пишите о стихах!



Поэты, не пишите о стихах!

Поймите вы — читатель ждет другого.

На радость и любовь настройте слово.

Но только не пишите о стихах.



Поэты, не пишите о стихах!

Вы рифы на морях воспеть спешите,

Но рифмою о рифмах не душите.

Пишите, я молю, не о стихах!



Поэты, не пишите о стихах!

Пишите о боях, трудах, пейзаже,

О чувствах, о любимой Жучке даже,

Но только не пишите о стихах.



Поэты, не пишите о стихах!

Напрасны замороченные бредни,

Ведь сам себе не служит поп обедни.

Поэты!

Не пишите

о стихах!





Школьная диалектика



Во мне живут художник и философ.

Для них в любой момент полно вопросов.

И мне, признаюсь честно, очень нужно,

Чтоб жили-поживали оба дружно.

Художник любит холст и кисть, и шпатель,

Летящий миг для мастера — приятель.

Он солнца луч за хвост искусно ловит

И для него вторую жизнь готовит.



Философ знает, что такое вечность —

Сама забота, и сама беспечность!

И замысел великий не впустую

Читателю посланья адресую.





Спасибо

(Поэту Виктору Трунтову в ответ на «Стихи» http://stihi.ru/2012/02/11/1943)



Ты вспомнил, как медленно ты погибал —

И ложь побеждал ежечасно.

Дружище, ты многое просто сказал,

А просто и значит прекрасно!



О буйности леса, о гордых степях,

Об алом рассвете, о девах,

О духе, чем сивый табак наш пропах,

О памятных сердцу напевах.



И кривда напрасно брала на испуг,

Мол, ждёт нас расправа и дыба.

Спасибо, спасибо, спасибо, мой друг,

За Родину нашу спасибо!





Счастье поэта



Поэта в рабство взять возможно,

Надеть ярмо, построить клеть —

А все душой своей тревожно

Он жизнь по-царски будет петь.

Иным, чей дар, увы, пожиже,

Без пользы песенная честь.

Они привыкли мыслить ниже —

Из общей миски пить да есть.

От Диогена их сознанье —

Мне ж до цинизма дела нет.



Поэт — нелегкое названье,

Но нищий духом — не поэт.





О мифах древней Греции



Отчего печален ключ Кастальский?

Приуныл блистательный Парнас?

Не видать причины мало-мальской,

Чтоб лавина смеха пронеслась?



Отчего так громко на Парнасе

Раздаётся матерная брань?

То к дешёвой славе, возгордяся,

Лезет поэтическая рвань.





Поэзия



Графином огранённая вода,

Надломленные гранями предметы —

Так прошлое мы видим иногда,

Так песни по-иному перепеты.



Среди родных лугов и добрых книг,

Там, у тропы, ведущей дальше, дальше...

Поэзия — спасительный родник.

Он непричастен подлости и фальши.







Meine Deutschgedichte: русско-немецкие этюды

(Опубликованы в 45 номере газеты «Orenburger Allgemeine»: http://ruspoetry.narod.ru/oa45.pdf)





Die Zeit



Monate nach der Bekannschaft zum selben Tag

Kaufte er im Laden drei frische Nelken,

Horchte an seinem laessigen Herzensschlag,

Bracht` sie nach Hause mit, und liess sie welken.



Liebesgeschichte war es natuerlich nicht.

Sie war verheiratet, hatte gewisse Gruende

Ihm sich nicht zu oeffnen. Und er verspricht

Nichts daraus zu machen fuer diese Stunde.



Время

(подстрочник)



Спустя месяц после знакомства, в тот самый день,

Он купил в магазинчике три свежих гвоздики,

Прислушался к прихотливому биению своего сердца,

Принёс их домой и оставил вянуть.



Это, конечно, не было любовной историей.

Она была замужем. У неё были причины

Не открывать это ему. И он обещает,

Что из этого сейчас ничего не выйдет.



Der Kamerad

(Nach Wolkowez)



Sein Leben lang im Norden faehrt,

Und haelt ja nichts fuer wichtig.

Wovon lebt er? Wonach strebt er?

Die Kennerschaft ist nichtig.

Hat keine Gier nach grossem Geld.

Hat keine Frau. Kein Haus.

Der Tag — im Gang. Die Nacht — im Zelt

Und kommt ganz eisern draus.

Was fuer `ne Suende hat zur Last,

Was brennt ihm auf der Seele?

Nur Wodka schluckt er ohne Rast,

Und laedt sein bitt`res Lied zu Gast,

Und weint, als ob es quaele.



Приятель

(по В. Волковцу)



Всю жизнь упрямо колесит

По северному краю.

Ничем всерьез не дорожит,

И чем живет, не знаю.

До денег, вроде, не охоч,

Нет ни жены, ни дома.

В дороге — день,

В общаге — ночь.

Характер крепче лома.

Какой же грех его гнетет,

Что он на сердце прячет,

И песню горькую поет,

Когда нещадно водку пьет,

И втихомолку плачет?





* * *

Am Sonntag im September

Bei sonnigem Surgut

In meinem Birkentempel

Hol dich die Atemflut…

Verlaeuft der Sommerschimmer,

Der Regen — schier zerstreut.

Ach, waere es fuer immer,

Fuer immer, lieber Freund!



Ein rauchendes Maedchen,

Dass mir entgegenkommt,

Entzog sein Zigarettchen

Im tuechtigen Expromt.

Vorbei sind Aschentruemmer

Und freundlich all Gelaeut.

Ach, waere es fuer immer,

Fuer immer, lieber Freund!



Guck her, die Herbstpupille

Bequemer, wie alsdann…

So traeumen, mein` ich, viele,

Und ich — ein alter Mann.

Ich fuehle mich nicht schlimmer,

Sei`s morgen so, wie heut`.

Und waere es fuer immer,

Fuer immer, lieber Freund!



* * *

В Сургуте бабье лето —

Прошел короткий дождь.

И, в легкий плащ одета,

Навстречу ты идешь.

На локоне заколка

Светло блеснула вдруг.

– Ах, если бы надолго!

Надолго, милый друг…



Пора любви и счастья —

Прекрасная пора.

Ты шепчешь: —Заждалась я!

Целуешь, как вчера.

Летишь ко мне, как пчелка

На свой цветущий луг.

— Ах, если бы надолго!

Надолго, милый друг…



Час-два теплу и свету,

И день прошел, а жаль!

Как будто сигарету

Швырнули на асфальт.

Зрачком горящим волка

Прочерчен полукруг.

— Я ухожу надолго.

Надолго, милый друг…





* * *

Ich glaub` an kein`n Tod, kein`n Traum,

Kein Wesen, da; zu still bleibt.

Ich liebe den Woerterschaum –

Das Beste, was man nur treibt.

Und ganze Dolmetschermeute

Bedeutet mir manchmal nichts.

Die Woerter heisst meistens – Leute,

Und Leute – heisst Waerme, Licht

Will niemand des Rechts beraub`n,

Dass ewig fuer Kinder bleibt.

Ich liebe den Woerterschaum –

Das Beste, was man nur treibt





Слова



Не верю ни сну, ни смерти,

Ни заводи, где листва.

Я больше всего на свете

Люблю, как звучат слова.



И что в переводе будет —

Значенья порою нет.

Слова — это значит люди,

А люди — тепло и свет.



Хочу, чтобы все, как дети,

Имели на них права.

Я больше всего на свете

Люблю, как звучат слова.





Khanty-fischers Nachtgesang



Hohe Sternchen weiss und rot

Im Nachtguertel schnellen.

Leichtes Mondesoblass-Boot

Schwenkt in Wolkenwellen.



Und das Bild im Wasserschrot

Teilt sich ueberschlagend.

Ich bin es im Oblass-Boot

Nach dem Gluecke jagend.



* Oblass-Boot – Das aus einem Stueck Holz geschnittenes Boot



Песня рыбака-ханты



Неба звёздный поясок

Высоко сияет.

Месяц — легкий обласок

В облаках ныряет.



Отражение в реке

Делится на части.

Это я на обласке

Догоняю счастье.







Песенка о лете



Начинается звонкое лето,

Золотая настала пора,

Сразу море горячего света

Дарит яркое солнце с утра.



Подпевай-ка, приятель, со мною,

Я с тобою люблю распевать.

Если мы постараемся двое —

И березы начнут танцевать.





Размышление



Ну что с того, что я умру?

Вздохнут собратья по перу,



Да на поминках обо мне

Родня поплачется родне?



Ну что с того, что я умру?

Взойдет же солнце поутру.



И птицы будут звонко петь,

И дети в небушко глядеть.



И дождик брызнет на газон

Весенний, легкий, словно сон.



И что за диво — умер я?

Была бы Родина моя!





Мне пел соловей поутру



В раннем детстве мне пел соловей поутру

Песнь, которой семьсот тысяч лет.

Помню, книжечку первую с полки беру:

Сказки русские, Пушкин и Фет.

Солнце яркое в день предвещало жару —

И жара наступала в ответ.

С детства знаю, что я никогда не умру,

Потому что бессмертен поэт.





Памятник неизвестному читателю



Я сотворил нынче памятник вечный,

Выше крутых небоскребов Земли,

Выше порхающей птицы беспечной,

Выше, чем облако в звездной пыли.



Да, он вознесся, не буду лукавить,

Спутника выше и выше мечты,

Выше, чем ты себе можешь представить,

Только не бойся, мой друг, высоты!



Он посвящается (кстати ль, не кстати ль,

Это озвучено в полную мочь) —

Есть у меня неизвестный читатель,

Тот, кто листает меня день и ночь.



Тот, чьи надежды еще не закисли,

Тот, о котором (признаться могу)

С Музой делю сокровенные мысли,

Чувства которого я берегу.



Верю в тебя, неизвестный читатель,

Больше, чем в Бога, и черта, и грех.

Лучший мой друг и надежный приятель,

Главный мой козырь и главный успех.



Что до врагов моих злых и активных! —

Канет в забвение сей легион.

Будешь ты душу купать в моих рифмах,

Сердцем рожденных и сладких, как сон.



Я для того этот памятник вывел

Самым надежным из знаков и вех.

Да не заблудятся тропы кривые,

Мимо беды выводя к тебе всех.



Будь же таким, как задумал создатель:

Сильному — ангел, и доброму — рай!

Слава тебе, неизвестный читатель,

Вот тебе памятник. На! Забирай.







Часть 6. Читая между строк (басни, пародии, ирония)



Дрозд-баснописец



Придумал басенку один весёлый Дрозд

И захотел её сей миг поведать свету.

Неловко истину вещать одну, раздету,

Но спеть, как песенку, решился он всерьёз.

В огромном городе, в известном зоопарке

На хлев с соломою спустился он в запарке

И обнаружил пару знатную ушей.

Такими слушать бы советы от друзей!

Какие раковины! Жемчуг драгоценный

В таких томится в глубине Морской вселенной.

Ушами этими гордился б даже царь,

Когда б родился с ними встарь.

Дрозд начал басенку. Свистал и так, и этак,

Ворчали голуби у ближних клеток,

Но уши тупо шевелилися не в такт.

Дрозд начал снова — получилось снова так.

Досада горькая беднягу утомила,

Он улетел и сел в гнездо свое уныло.

Когда б он знал! Читал он басню для осла,

К тому ж глухого, как мамаша родила.



Вот так не мы ль порой по грязи бисер мечем,

А перед совестью отчитываться нечем?!



Купец и Канарейка



В лесу привольно Канарейка проживала.

Росу медвяную из листика пила.

И песни пела. Но пора дождей настала,

Судьба певичке показалась тяжела.

А тут Купец привез из Индии товары.

Чего здесь нет! Наряды тонкие и чай!

Чалмы дешёвые и шали, и шальвары,

Носи, как говорится, не скучай.

Вот, только, денег нет у нашей Канарейки.

Но вдруг Купец ей в шутку предложил:

«Продай-ка... голос. Он не стоит ни копейки,

Всё ж за него дам сто рублей, чтоб я так жил!»

Она подумала и тихо согласилась.

Попела песенок и денежки взяла.

Купила ткани, чтобы шилось и носилось,

И в дом счастливая с покупкой побрела.

Когда же следующий день зарёй румяной

Украсил ветреный, чарующий Восток,

Приснился птичке нашей сон довольно странный,

Как будто мир стал к ней негаданно жесток.

Как будто в клетку посадили Канарейку.

Проснулась в ужасе. Реальные дела!

Пол, стены — клетка. Прутья жесткие в линейку.

Кормушка, чашечка с водою, чтоб пила...

Да как же так? Но через миг всё прояснилось.

Купец с усмешкой к верной клетке подошёл:

«Сама ж ты нежный голосок продать решилась.

Ужель не с телом я забаву приобрёл?»



Мораль сей басенки я пояснять не буду,

Пока пронырливых купцов полно повсюду.





Чуткий нюх



Вот дом. Ясминов в нем живет.

Мне другом издавна слывет.

Я помню, в доме у него

Царило вкуса торжество.

Какие запахи тогда

Поток гостей вели туда.

Для них и раньше, и теперь

Не закрывалась эта дверь.



Жена Ясминова была

Всегда приветлива, мила.

Дочурка, словно мотылек,

С цветка порхая на цветок,

Летала... Где те времена!

Давно в разводе с ним жена,

Увез и дочку под Тамбов

Какой-то штатский острослов.



Сегодня в доме правит бал

Судьбы нагрянувший финал.

Разит у двери камфарой,

И с медицинскою сестрой

Мой друг повелся не шутя.

Давно здесь не был я, хотя

Порой у двери прохожу,

Звонок нажать я не спешу.



Ясминов мне, конечно, друг,

Но у меня хороший нюх!





Я сегодня с утра попрощался



Я сегодня с утра попрощался.

Взял веревку и выбрал сучок.

Но того, кто мне должен остался,

К сожаленью, простить я не мог.



И висит мое бренное тело,

И меж адом и раем — душа

Кулаки свои сжала, вспотела,

Порицаньем и гневом дыша.



— Я пропала, чертям на забаву,

Я погибла, а вам — ничего!

По какому бесстыжему праву

Вы меня довели до того?



Девять тысяч был должен Заёмов,

Неотдачин — пять тысяч рублей,

Обещал мне свинью Чернозёмов —

Пусть теперь обнимается с ней!



А сосед Заседателев Мишка

Взял на курево сорок рублёв.

И ни совести нет, ни умишка,

Где-то курит сейчас — будь здоров!



А на почте Припёкина Даша

Заняла у меня пятьдесят,

И зачем (в голове моей каша)

Я дала? Не вернуть уж назад!



Не поможешь ни хладному телу,

Ни горячей, но слабой душе.

Так судьба человеком вертела,

Что вконец довертелась уже.



Никого, кто мне должен остался,

Равнодушно простить я не мог.

Помолился с утра, попрощался,

Взял веревку и выбрал сучок.





Новогоднее чудо

(Анекдот)



Раз один мужик другому говорит:

— Счастье многим нынче запросто валит.

Умный выйдет на дорогу, подождёт —

Исполняются желанья в Новый год.

Подожди: в санях поедет Дед Мороз,

Для него любое чудо — не вопрос.

Только к санкам прикоснёшся — не зевать,

Надо чёткое желанье прокричать:

Скажешь: «Волга» — будет «Волга», примечай.

Скажешь: «Вольво» — будет «Вольво», так и знай!

Ну, а если ты крутой, как новый бес,

Можешь крикнуть: «Шестисотый Мерседес!»

— Правда? — Правда! — Ну, — задумался мужик, —

Я в желаньях мелочиться не привык.

Что мне «Волга»? «Волга» — это не прогресс!

Замучу-ка шестисотый Мерседес.

На дорогу он пошёл под Новый год,

Дед-Мороза помаленьку ждёт-пождёт.

Видит, кони мчатся, белы и лихи,

В вихре снега, как стихирные стихи.

Ближе, ближе, словно ветер их несёт.

Чудака тут облучком как шибанёт!

Полетел мужик от санок под откос,

Дико крикнув:

— Мерседетый Шестисос!





Горилла на президентстве



Однажды узколобая Горилла

Стать президентом зоопарка вдруг решила.

Лев приказал: «Соперницу... Избрать!»

А сам пошёл спокойно спать.

Коль совесть чистая, спать долго в нашей воле.

Лев долго спал, дня три, а может, боле,

Когда ж глаза протёр, спросонья полупьяный,

В помине не было у власти обезьяны.

«В чём дело?» — свиту Лев спросил.

— Дак, ведь терпеть не стало сил.

Всем без разбора в рацион идут бананы!

С диеты сей в глазах банально свет померк.

Электорат Гориллу сверг.



Мораль:

Уж коль вопрос коснулся разницы в утробах,

Не избирай, Россия, узколобых.



Петух-реформатор



Один Петух решил не петь,

А хорошо разбогатеть.

Прочел все книги по финансам

И начал "пользоваться шансом".

Он полкурятника с сараем

В аренду отдал попугаям,

Эконометрику внедрил.

Короче, много намудрил,

Но результат экспериментов

Не заслужил аплодисментов.

То страшный кризис, то дефолт,

То из поилки выпал болт.

Под вечным страхом — что за жизнь? —

Не стали курочки нестись.

Когда б с насестов из сараев

Изгнал Петруша попугаев,

Воззвал к рассудку добрых кур

(Увы, средь них немало дур),

То через год, скажу на милость,

Всё б к лучшему пременилось!



Кто ж этот басенный Петух?

Я говорю об этом вслух —

Не наши ль «доблестные» власти?

Грозят им кризиса напасти,

А всё б о деньгах им кумекать,

Ни кур топтать, ни кукарекать!

И ни воров, ни попугаев

Они уже не напугают!





События



В почтовом ящике лежит несвежий спам.

Курить не хочется — во рту болит ожог.

Пустой бутылки за пророчество не дам,

Что, озверев, сотрет начальник в порошок.



А я послал очередное оправданье

За то, что не был на работе я два дня,

А что случилось? А случилось несвиданье.

С тобой, родная, несвиданье у меня.



С тобой, любимая, я встретиться хотел,

С тобой о многом я хотел поговорить —

Но лишним стал один нечаянный глоток,

А вот какой, ну, не могу определить.



И я послал очередное оправданье,

За то, что не был у тебя четыре дня,

А что случилось? А случилось нестоянье

И невозможность поднимания меня.



Я прямо в брюках, не снимая башмаков,

Упал в постель: под головой — системный блок.

Мне снился дьявол в черной кепке, как Лужков,

Он наливал мне водку тёплую в сапог!



И предо мной очередное оправданье

За то, что не был я самим собой ни дня,

А что случилось? А случилось — подсознанье

Не превращается в сознанье у меня.



В почтовом ящике лежит несвежий спам...

С тобой, любимая, я встретиться хотел...

Я прямо в брюках, не снимая башмаков...





Я работаю Чу..., простите, волшебником

(вроде пародии)



Я летаю в разные края,

Кто же знает, где мы завтра будем.

Должность привожу к народу я,

Раздаю посты хорошим людям.



Почему, дружок, да потому,

Что я жизнь учу не по учебникам,

Просто я работаю, просто я работаю

Волшебником, волшебником.



Ты идёшь, идёшь по январю.

Холодно, следы как многоточье.

Хочешь я тебя заговорю,

Слово дам — и станет ум короче.



Почему, дружок, да потому,

Что я жизнь учу не по учебникам,

Просто я работаю, просто я работаю

Волшебником, волшебником.



Мчатся годы, чувства торопя,

«Думу» наполняя лёгкой тиной,

Хочешь, «Справедливую» тебя

Сделаю, как солнышко, «Единой».



Почему, дружок, да потому,

Что я жизнь учу не по учебникам,

Просто я работаю, просто я работаю

Волшебником, волшебником.



Не жалеть для власти ничего,

Думать о себе немножко тоже —

Вот моё простое волшебство,

Может быть, и ты мне в нём поможешь.



Почему, дружок, да потому,

Что я жизнь учу не по учебникам,

Просто я работаю, просто я работаю

Волшебником, волшебником, волшебником.



Тля



Прильнув к Земле, сказала Тля:

— Вся мною держится Земля!





Присказка



В краю вечнозелёных помидоров,

В обилии предчувствий и примет

Родился я без лишних разговоров,

Российский «замечательный» поэт.



Устав от истребительной печали,

Все пули выпуская в молоко,

Друзья меня, скучая, ожидали,

Ужо я вас развеселю легко.



В гармонии святого беспорядка

(Ведь хаос первороднее, чем грех)

Живу я без особого достатка.

Живу, как говорится, лучше всех:



Попеременно пью вино и воду,

То правду-матку режу я, то лгу.

Ни перед кем не гну себя в угоду,

Поскольку по-другому не могу.



Мне много лет, и опыта хватает,

Я расписал по нотам каждый день —

И жизнь моя, как песня, пролетает

Над нивами окрестных деревень.



Над городом, застроенным так тесно,

Что солнышка подолгу не видать,

Над публикой, одетой интересно,

Над горем, где просвета не видать...



И ты впитай мои простые речи

(Другие сочинить их не могли),

Пока я небу подставляю плечи,

Пока я на поверхности земли.





Примета



Чтобы ласковее кромсало,

Чтобы в жизни верней везло,

С арки сочинского вокзала

Голубь капнул мне на чело.



С той поры мне везло вплотную.

Ну, а главное, чем горжусь:

Подготовку пройдя такую,

Монументом стать не боюсь!





Размышления бухгалтера о гонораре



Однажды в чарующем марте,

Закончив отчёт впопыхах,

Задумался честный бухгалтер

О самых обычных стихах.



Стихи — вдохновенные знаки,

Стихи — это чувств палачи,

Стихами напитаны маки

И веют фиалки в ночи.



Он в зеркало глянул: — А что там!

Ей богу! Я много бы дал

За дар составленья отчёта,

Чтоб каждый квартал посещал.



Но... если стихи — только чувство,

Незримый, таинственный дар...

Но если стихи — не искусство,

За что начислять гонорар?





В этом что-то есть!



Знакомая примета —

Здесь где-то что-то есть!

Ни жеста, ни предмета,

Ни звука произнесть,

Ни запаха, ни цвета,

Ни въехать и ни влезть,

Нет ни зимы, ни лета,

Но... где-то... что-то... есть!



Ни совести, ни сказки,

Ни радости, ни зла,

Ни пупсика в коляске,

Ни с бородой козла,

Ни сахара, ни перца,

Ни даже слова «честь»,

Нет ни ума, ни сердца,

Но... где-то... что-то... есть!



Уж это «где-то... что-то...»!

Ух! «Что-то... кое-где...»!

Полно ему почёта!

Битком его везде!

Желаешь отомстить мне?

Вот неплохая месть —

Прочти. Скажи другому:

«Здесь где-то что-то есть!»





На книжные пристрастия некоторых поэтов ХХ века



Есть обычай у поэтов:

Если выпит весь компот,

С тёмной полки как-то где-то

Книгу взять за переплёт,



Обозреть мечтой невинной

Корешок её простой

И по улице пустынной

Пронести к себе домой —



Мимо сосен, мимо сада,

Мимо надписи «Кабак».

Пронесётся листьев стадо

И затихнет кое-как.



Так устроено веками

На поверхности земной,

Так придумано не нами

И закончится не мной.



Грустно с горечью такою

Воздымать больную грудь...

А стихи свои поною,

Вроде, легче мне чуть-чуть.





Мировое



Уж сердце мое не выносит грехов —

Глазами сверкай то и дело!

И грозно в ответ на обиды врагов

Махать кулаком надоело.



На кровь намекая, кинжал обнажать,

Рычать, словно в схватке собаки…

Уютней стократ — на диване лежать,

И как-то душевней — без драки.



И (доброе дело!) чуть-чуть присмирел —

И мне попадать меньше стало.

Забыты бодяга, крем-пудра и мел

Для скромной подкраски фингала.



Решил я, в друзей превращая врагов,

Что бог с меня менее спросит.

Уж сердце мое не выносит грехов —

А тело... пинков не выносит.





Не хороните раньше времени



Меня сто раз уже заочно хоронили.

Едва родился ожидаемый малец,

Какой-то бледный, будто синькой подбелили,

Сказала бабушка: «Ну, этот — не жилец!»

А я живу и день, и два, и пять, и десять.

Чихаю, гукаю, но всё-таки живу.

Да, то, что бабушка сказала, много весит

Не для всего, что происходит наяву.



Судьбы запутанной бывает нить,

Но не спешите нас заочно хоронить.



В Сургуте-городе в конце восьмидесятых

Во время отпуска ушла моя жена,

Пустили слух: писатель кончился поддатый,

Пошел за выпивкой и выпал из окна.

А я живу и день, и сутки, и неделю,

Трезвею, мучаюсь, но все-таки живу.

Не надо слушать болтуна и пустомелю

О том, что в жизни происходит наяву.



Судьбы запутанной бывает нить,

Но не спешите нас заочно хоронить.



Однажды книжку мне ребята подарили,

О бренной славе позаботились друзья.

Мне б только радоваться, что не позабыли,

Но в ней написано: недавно умер я.

А я живу неделю, месяц и полгода,

Гляжуся в зеркало, не верю, но живу!

Не всяко слово справедливо для народа

О том, что в жизни происходит наяву.



Судьбы запутанной бывает нить,

Но не спешите нас заочно хоронить.





В мегаполисе



Мне летом совершенно не до книг.

С утра, закинув за плечи язык,

Борзой бегу с женой по магазинам,

Порывом с ней захваченный единым.

А надо слишком многое успеть,

Пока нужда не выросла на треть

К тому, что и зимой не дешевело,

Ведь цены так и скачут то и дело.

То отдохнуть присяду в уголке

С пакетом, утрамбованным в руке,

То жду её на улице у входа

Перед лицом спешащего народа,

Где, исторгая смога облака,

Рычит автомобильная река,

Где понимаю: при трудах и тратах

Мир полон горожан придурковатых,

К которым странно не принадлежать:

— Итак, вперёд!

Бежать,

бежать,

бежать...





Нелепый сон



Во сне с трудом бросал курить.

Меня — чтоб он пропал! —

Мой друг хотел уговорить,

А я всё отрицал.



— На кой мне чёрт? — я говорю. —

Ведь десять лет, как я курю!



Уж десять лет, как я курю,

И сорок раз бросал,

Но всё равно курю, курю,

Курю, чтоб ты пропал!



Проснулся. В зеркало смотрю:

Ведь двадцать лет, как не курю!





Безнадёжное дело



У нас, чтоб выросла рождаемость,

Повысить надо выживаемость,

А также занятость, стараемость,

Домой с работы возвращаемость,

Зарплаты доброй получаемость,

К здоровой жизни возвращаемость,

Получки всей непропиваемость,

Жены почаще целоваемость,

Неподсудимость и мечтаемость,

Не о соседке размышляемость,

Сады садимость, поливаемость

И тёще многое прощаемость.





Не хочу умирать



Я не хочу умирать в понедельник —

Рано еще меня в рай забирать.

Я в понедельник болею с похмелья,

И потому не хочу умирать.



Я не хочу умирать и во вторник —

Рано пока меня в ад забирать.

Я каждый вторник — нетрезвый и вздорный,

И потому не хочу умирать.



Но не хочу умирать я и в среду —

Рано еще меня в рай забирать.

Я в эту среду — за водкой поеду,

И потому не хочу умирать.



Я и в четверг умирать не желаю —

Рано пока меня в ад забирать.

По четвергам коньячок попиваю,

И потому не хочу умирать.



В пятницу я умирать не желаю —

Рано еще меня в рай забирать.

В пятницу, брат, я вино разливаю,

И потому не хочу умирать.



Я не хочу умирать и в субботу —

Рано пока меня в ад забирать.

Очень пивка после бани охота,

И потому не хочу умирать.



Я не хочу умирать в воскресенье —

Рано еще меня в рай забирать.

Пью в воскресенье до одуренья,

И потому не хочу умирать.





Перед слоном



Известных мне способов превращения мухи в слона девять:

1) диалектический, как у Энгельса;

2) эволюционный, как у Дарвина;

3) политический, как у Путина и Медведева;

4) живописный, как у Сальвадора Дали;

5) иллюзионистский, как у Петрова;

6) кинематографический, как у Бондарчука;

7) компьютерный, как у Билла Гейтса;

8) лексический, как в журнале «Мурзилка»;

9) гипнотический, как у Вольфа Мессинга.



Я не люблю вещей обыкновенных.

С годами устаю их ощущать

И по законам практик и Вселенных

Поднаторел ломать и превращать.



Судьба ко мне бывала мягкотелой,

Но случай наковал своих оков.

Я в жизни столько глупостей наделал —

Хватило бы на десять дураков.



И всё ж, пока мой «Ворд» куёт и мелет,

Особая сноровка не нужна:

Движенье клавиш — типа «Контр» и «Делет»,

И муха превращается…

И муха превращается…

И муха превращается…

В слона.





Вначале было



Вначале было Слово, и Слово было убого, и Слово было от Рынка.

И Денег было не нужно: всё было у Государства, и Счастья хватало всем.

Но кто-то вопил: «Все дороги ведут непременно к Рынку, нужна свобода Товара!»

А также: «Свобода Слова, Свобода Передвиженья, Свобода Большой Любви!»

И вот всё стало Товаром: и Вещи, и Труд, и Совесть, и даже родная Мама.

Но Совесть и Труд у многих, а Деньги (причём большие) у маленького числа.

И те, кого очень мало, имеют Свободу Действий, Свободу Передвиженья,

Свободу платить Наличку (помногу и понемногу), а могут и не платить.

И те, кого очень мало, проходят и в Депутаты, и в Ложи, и на Экраны,

Проходят к Рулю Событий, к Рулю Деловой Свободы, и к Пульту самой Мечты.

А те, кого очень много, проходят к Рулю Машины и давятся в тесных Пробках.

И давятся в Петлях Улиц, и в Петлях простых Верёвок, и в Петлях самой Судьбы.

Но, слушай: как бы по некоей злобной, чьей-то коварной Воле

Из тех, кого очень мало, и тех, кто стоит за многих, приходится выбирать.

Опять побеждают те, кого мало, кем сыт по горло.

Не то надо было Слово в начальное Слово брать!



Никого не лишайте...



...Никого, никого не лишайте навара,

Рано начали вы или поздно пришли.

Кто-то хочет польстить вам и воют фанфары.

Но ведь чувства берет не из вашей мошны.



Никого, никого не лишайте навара,

Ни запятнанных дней, ни содомской любви.

Кто-то — явный холуй и взвывали фанфары,

Но еще верноподданней слушали вы.





Часть 7. Соседу в огород (миниатюры, эпиграммы)







* * *



Великой гору представляет нам туман.

Бездонной яму представляет нам туман.

Бродя в тумане полуложных представлений,

Ты сам не то же ли, что плут иль наpкоман?



Кандалы для разума



Что разум держит в кандалах?

Вино, религия и страх.





Другу



О неявном смысле жизни

Я хочу тебе сказать:

Это счастье — быть в Отчизне,

Но ума не потерять.





Принципы



Что в мире первое? Для маленьких ребят

Игрушки, цацки — то, чего они хотят.



Для женщин любящих (внимание готовь)

Одно есть первое — конечно же — Любовь.



Тому, кто верует (они ещё скромней):

Бог — в мире первое (нет истины главней).



Но в мире что материалиста убедит:

Лишь то первично, из чего он состоит,



И, где б мы ни были, материя одна

Есть в мире первое в любые времена.





О кухонных инновациях



Когда на кухне всё вверх дном,

То инноваций мы не ждём:

А к чистоте свершить рывок —

Нужны нам веник и совок!





Позвольте!



Гламурные берёзки в стиле «ню»,

Кленовый лист слезою на ладони,

Но я небес набухших не виню,

Мой бизнес — жарким сердцем на бетоне.



Пусть дождь не прекращает моросить —

Твои глаза распахнуты и сини.

Позвольте Вас любезно пригласить

На распродажу в нашем магазине!





Как цари...

Участились сообщения СМИ о массовых отравлениях.



В магазине в день зарплаты

Надо с разумом дружить.

Мы ж теперь, как Митридаты:

Не отравят — будем жить.



P. S. Предупреждение не сработало. Через несколько дней после

публикации этой эпиграммы в Сургутской школе № 46 и лицее № 1 от

недоброкачественного питания пострадали 76 учеников и два

преподавателя.

15.09.2010.





Совет



Чтоб лучше поняли ханжи,

Ты правду начинай со лжи.





* * *



Те, кто раньше пил от скуки,

Нынче потирают руки:

Как их подняли из праха

Те, кто нынче пьет от страха!





* * *



Получил я пенсию,

Заявил претензию:

Не видать за те гроши

Мне ни каши, ни лапши...





Моя поэтика



Никакого тут гения нет —

Есть работа, работа, работа

До седьмого, кровавого пота,

До железных истертых штиблет.



И ни грамма божественных сил —

Только сила размаха да вдоха,

Да горящая в сердце эпоха,

О которой никто не просил.





О русском



Рифмы тесны, сравнения узки.

Что ни песня — сплошная печаль.

Все мы пишем «слегка» не по-русски,

А причиной тому — Розенталь!





Возьму числом!



Я стану классиком? Едва ли.

Но утешенье вижу в том,

Что Пушкин с Тютчевым вдвоем,

Ей-богу, меньше написали!





О последствиях легкой графомании



От сочетания бумаги и пера

Поэт привычно ждет немалого добра,

Но в завершении занятного процесса

Грядут проблемы позвоночника и веса.





* * *



Не все поэзии подвластно.

Перу враждебна суета.

И, если голова пуста,

Не сочиняй стихов напрасно.





Раздумье на Рублёвском шоссе



Что тяжелей: хранить фигуру

Или войти в литературу?

Соблазнов столько на пути —

И выйти легче, чем войти...





Соло на флейте



Пишите стихи. Ради бога, пишите стихи.

Пишите пером и любые картины рисуйте.

На льду, на снегу, на бумаге пишите стихи,

Но только, друзья, умоляю, не все публикуйте!





Лекарство от пустословия



Поэты ищут Пушкина перо,

Хотят от пустословья панацеи.

Не знаю: это ново иль старо,

Но Пушкин подобрал его в лицее.





Предел снисходительности



Болезнь, безумство, лесть и прыть,

Злодейство, вольности лихие...

Поэту можно всё простить,

Но как простить стихи плохие?





Нео-Белинскому



О, критик мой! Суди не строго —

Не унижай моих седин!

Здесь сто поэтов. Все от бога.

От мамы с папой — я один.





Сон поросенка



Поросенку приснилось, что он — соловей,

И взлетел, и устроился в гуще ветвей,

И запел, подражая певцу из дубравы,

Чрезвычайно приятно для взрослых свиней!





Актрисе телесериала



Какие нынче на экране телетёти!

С какого бора на работу чёрт их брал?

Блестит глазами, будто кошка на охоте,

Переходя из сериала в сериал.



Изображает модных дам так неумело —

Быть непосредственной сказал ей режиссёр.

— Быть непосредственной! — она и обомлела

На всероссийское глумленье и позор!



Разъяв ресницы, замерла под объективом!

А мысль одна: «Как там? Морщинки не видать?»

Да не страдай ты за себя с таким надрывом! —

Быть непосредственной — не значит «умирать»!





Эпиграмма



Хотя мое сравнение грешно,

Но... Господи! Какое-то проклятье!

Мы верим в михалковское кино

Прочней, чем в непорочное зачатье.





О роли черного квадрата в искусстве



Пока мы смотрели на «Чёрный квадрат»,

Фальшивкой сменили другой экспонат.





Дума



В мороз мы не мёрзнем. В жару нам не жарко.

И жизнь однозначна, и дума чиста.

Взгляните в простые глаза олигарха.

Не правда ль? Становится всё на места?





Зарплата



Рабочий! Деньги будут непременно.

Зачем расчётом разум утруждать?

Как минимум, чтоб голод твой унять,

А максимум — к соседу не сбежать,

Такому ж, как хозяин, бизнесмену.





Как быть?



Пришла весна. Растаял снег.

Но ты меня не понимаешь:

Я полюбил тебя навек,

А ты вовеки не растаешь.





О замужестве



Хочешь замуж — иди. Не берут — подожди.

Не берут и не хочешь, так дома сиди.



Если счастье придёт, то и дома найдёт.

Если нет — обойди хоть весь свет — его нет.





О мужчинах



Иль трезвым в дым, иль в меру пьяным,

Тупым иль жадным до идей,

Гераклом или Д`Артаньяном,

Примерным или хулиганом —

Мужчина должен быть желанным,

Иначе вымрет род людей.





Отношения



Раньше женщины любили,

Ждали предложения.

Нынче ЗАГСы отменили —

Строят «отношения».





Средство от всего сразу



От безделья и обмана,

От травы и от вина,

От любого таракана

Средство есть — твоя жена!





Для чего нужна жена



Для чего философу жена? —

Как-то раз спросили у Сократа.

Он ответил незамысловато:

—Я умней, красивее — она.





Счастье в браке



Когда б не первый раз женат,

Не знал бы я, что значит — дети.



Когда б не дважды был женат,

То не женился бы на третьей.



Когда б не трижды был женат —

Откуда счастью быть на свете?



C тобой, с тобой, моя отрада,

Четвертой мне уже не надо!





Перед тобой



Как год, как век тому назад,

Стою, без удержу влюбленный,

Ловлю твой милый, удивленный,

На звезды устремленный взгляд.





Уверенность



Когда я буду там, где лучшего не ждут,

Откуда вспять, увы, дороги не ведут,

Сиянье милых глаз едва ли отыщу,

Но верь: тебя любить и там не прекращу.





Замысел программиста



Пусть Амура стрелы без промашки

В чьё-то сердце метятся опять.

Я запрограммировал ромашки —

Лишь тебя любить и целовать.





Застольное размышление



Я поел. Молчу, как рыба.

Не сказать ли мне «спасибо»?





За столом



Добрый дедушка Сергей

Кашу кушает быстрей.

Надо очень постараться,

Чтоб за дедушкой угнаться.





Вторая ошибка



Ошибаются даже мудрец и герой,

Но глупей не бывает ошибки второй —

Делать вид, что ты прав, расточая улыбки,

Не исправив, как следует, первой ошибки!





Терпимость



Я звуки жизни принимаю

В ее гармонии любой:

И соловья я обожаю,

И тешит душу... сваебой.





На здоровье!



Кто не курит и не пьёт,

Тот здоровеньким помрёт,

И попозже лет на двадцать,

Но последнее не в счёт!





Умеренность



Вино я пью, не напиваясь допьяна.

Пою, но песнь моя достойна и скромна.

Грешу, но бабником меня не назовете —

Всему на свете есть своя величина.





* * *



Все религии мира бессильны равно

Перед тем, что тебе от рожденья дано,



Перед чайкой вдали над морскою волной,

Перед разумом ясным, как солнце весной.





Новизна



Когда-то Чехов говорил: «Убей в себе раба!»

Но раб и двадцать первый век слегка не совпадают.

Сегодня лучше прозвучит: «Убей в себе жлоба!»

Жаль, недобитые рабы того не понимают.





Эх, дороги!



Зима, крестьянин торжествует:

На дровнях пешего догнал.

Ему водитель голосует,

Что в пробке накрепко застрял.





С днём 19 мая!



Пусть охнут в своём лицемерии

Все те, кто от жира вздрожал.

Да здравствует День пионерии,

К которой я принадлежал!

19.05.2011





Пандус



Немного бетона, немного металла —

И жизнь инвалида достойнее стала!





Рубаи об архитектуре



Дворцы банкиров представительны весьма.

На них равняются чиновников дома.

А для поэтов предусмотрено другое:

В больнице койка, общежитие, тюрьма.





Якобы-гармония



Еврею — деньги. Негру — барабан.

Попу — псалтырь, а родину — поэту.

Всё справедливо, и виновных нету

В сознанье обывателя всех стран.





Рождество



Для олигархов — золотые купола.

И для фанатиков — из мрамора соборы.

А для пророка — печи каменной зола,

И зависть дальнего, и ближнего укоры.





Рабочему на заметку



Из петли выходя, не радуйся напрасно.

Погибель, брат, не в кризисе твоя!

Ожившая змея не менее опасна,

Чем эта полудохлая змея.





Закат эпохи



Во двор ворона прилетела,

Хвостом и клювом завертела.

Что ей закат! Что крах эпохи,

Когда едят ворону блохи!





К совести



О, совесть, совесть!

С людьми в ладу,

Скажи мне правду

Хоть раз в году!





* * *



Хокку народ сочиняет.

Издать на японском —

Японцев не хватит читать!..





Удачливому



Жить надо, радуясь удаче,

Ловить её, как благодать,

Но всё-таки мечте горячей

И счастью не предпочитать.





Переосмысление



Россия. Лорелея. Лета,

По мысли одного поэта.

А для меня она иная.

Россия. Муза. Мать честная!





Шутка



Баловень-март на сосульках играет.

Ярче брильянта нам в очи сверкает

Солнечный, ласковый, праздничный лучик:

— Милая, дай подберу к тебе ключик!





Последний сугроб



Апрельский сугроб у дороги прилёг

Под сенью берёзы. Не тает.

Как будто набегался мраморный дог

И важно в тени отдыхает.





С праздником!



На барабаны вновь натягивают шкуры,

У первой скрипки искры сыплются из глаз!

Сегодня, братцы, День работников культуры.

Я поздравляю каждого из вас.





Ширее надо делать столицу



Не расширить ли столицу

Сквозь Европу за границу

Через Тихий океан

Нам до штата Мичиган?!





Слава



Слава, слава депутату

За высокую квартплату!





Об осах



Загудели в эфире вопросы,

Но не слышит ответа глухой:

Если в спальне заводятся осы,

Это значит — хозяин плохой.





Дорогие дороги



Мы на дорогах жизнью собственной рискуем,

Из пробки в пробку, словно штопоры, кочуем.

За право голову сложить в автомобиле

Не слишком дорого мы с вами заплатили?





О модернизации



Россия к новому всегда стремится бойко,

А уж тем паче, коли власть к нему ведет.

Модернизация — вторая перестройка.

Посмотрим, выведет куда родной народ.





Чиновнику



В наш век, большим умом вооруженный,

Дурак опасен целеустремлённый.





Очевидное-невероятное



Поль Адриан Морис Дирак

Был исключительный чудак.

Он предложил науке то,

Чего не смог найти никто.

Его магнитный «монополь»

Есть «поперек» помимо «вдоль».

Без «верха» — «низ». Без «лева» — «право».

Мне продолжать неловко, право.

Элементарная частица,

Которой мог бы мир дивиться...

Ты так представь её пока:

Поль-физик, без «пол-физика»!





Предвыборные портреты



Взгляните на эти бесстыжие морды —

Медведь приосанился чинно и гордо,

Пушинку с усов убирает Лисица,

Ей к Волку опять удалось подольститься,

Енот чуть шевелит отмытою лапой,

Волчица махнула кокетливо шляпой,

Кабан напружинил мохнатую шею:

— Нас выберет роща, а дальше — чёрт с нею!





Демократы-геростраты



В России есть четыре «демократа»,

На всех — одна туника Герострата.

А ты забыть их имена готов?

..., ..., ..., ...





Диалектический материализм по Лужкову

(Отрицание отрицания)



Лужков в «Науке и жизни» написал,

Что Маркс был прав, но чуточку ошибся:

Не вовремя в России рай настал,

Покуда мэр с женою не нажился.



Жена в манто — какое волшебство!

И в Лондоне Лужкова хата с краю...

Так воплотилась логика его:

«И рыбку съем, и Маркса почитаю!»





На отставку Лужкова



В Москве с поста убрали мэра

Для наказанья и примера.

Пора властителю понять —

Почутче надо обонять!





* * *



С Новым годом! С новой сказкой!

Здравствуй, кризиса конец!

Старый волк под новой маской

Будет новых драть овец!





Несправедливость



Ложь олигархов и властей —

Одна другой не уступает,

Но нас сильнее возмущает

Ложь наших маленьких детей!





О счастье народном



Сегодня власти в счастье подданных клянутся.

Уместно ль этому хотя б не улыбнуться?



Народ тошнит демократической напастью.

Он, если счастлив, то — борьбою с этой властью.





Единороссы-господа



Единороссы-господа

Ведут неведомо куда,

Идут неведомо зачем,

Придут неведомо когда!





Поздно спохватился



Чтобы я не голодал,

Вова спиннинг мне продал.

Так оне* давно пуста** —

Наши рыбные места!



*Оне — (др. русс.) они

**Пуста — (др. русс.) пусты





Экономия в кавычках



Дешевле — ежедневно напиваться,

Чем вкусно есть и чисто одеваться.





Что едят олигархи?



Богач — не бог, и ест он то же,

Но много-много раз дороже.





О дураках



Из дураков умнее тот,

Кто днём сегодняшним живёт.





Элитная наркозависимость

(См.: http://kprf.ru/crisis/edros/101349.html)



О, глупость — какой же ты мощный наркотик!

День-два без тебя — отходняк нас колотит.





Несбыточная мечта



В душе моей желание простое:

Вернуть бы хоть на год года застоя!





Поэту-пенсионеру



Смешон стареющий поэт

И странен непомерно,

Но у него на склоне лет

Один есть плюс, наверно:



Он не разыгрывал шута,

Не презирал убогих,

И совесть у него чиста,

В отличии от многих.





О герое нашего времени

(Шутка)



Вот он — герой двадцать первого века.

Жаль прототипа. Жаль человека!





Автопортрет с зеркалом



Умея выглядеть достойней молодых,

На глыбу зеркала бестрепетно взираю:

Я не старею, но, теряя дорогих,

Как будто сам частично умираю.





Убеждениям вопреки



Куда бы мир ни шёл, есть выбор, с кем общаться:

Мне с честными людьми приятней обниматься.

Но, чтобы выкинуть из дома, для примера,

Приходится порой "обнять" и лицемера.





Кунг-фу



Сказал Конфуций: «Надо быть скромнее!» —

И весь Китай доверился ему.

Он на века ушёл в себя, робея,

Посмотрим, дальше будет что к чему!





Банкирская удача



Стреляют фейерверки и петарды,

Но то не свадьбу празднует монарх.

У банков плюс! Две сотни миллиардов! —

Повесился подпольный олигарх!





* * *



Отчего воробышка

Проняла стыдобушка?

Сколько б он ни воровал —

Всё полна коробушка!





Очевидность



Кто говорит, что нет свободы слова?

Пусть подойдёт. Обматерю любого!





Злу назло



Богом созданы болезни и могила,

Змеи, жабы, идиоты, гной, мышьяк.

Богом создан Пиночет и Чикатило,

Ж@@@@@вский, Гитлер, битцевский маньяк.

Наркотический угар, былые раны,

Ветер юности и старческий песок.

Если это, извините, создал Бог —

Предпочту происходить от обезьяны!





Старость



Писал об этом Цицерон,

Известный в мысли мировой.

Он рассмотрел со всех сторон

Вопрос о старости людской.



Она счастливой может быть

У каждого наверняка,

Но вздорность надо сократить —

Покладистее стать слегка.





Соседу в огород



Жизнь трагически нелепа,

Но тоской себя не мучай.

Вместо розы вышла репа —

Репу парь на всякий случай.







Обжалованию не подлежит

По мнению американского консервативного христианского проповедника Гарольда Кемпинга, Страшный суд произойдет именно 21 мая. Он заявил, что вычислил эту дату путем расшифровки текстов Библии. При этом, как отметил проповедник, в Судный день вознестись на небо смогут только два процента жителей Земли, большинство из которых — последователи его идей. Остальным предстоит отправиться в ад. (http://lenta.ru/news/2011/05/19/dayafter/)



Страшный суд совершается в тайне. Известно ли это?

Он закончился бысто и с Ветхим заветом в ладу.

Двадцать первого мая настал, наконец, конец света.

И с тех пор мы живем, как положено, в самом аду.

26.05.2011





Про Фета и конец света



Спросили Фета: «Что с концом-то света?

И не на наше ль время он решён?»

И был ответ великого поэта,

Пророческого дара не лишён:



— Да было много грешников доныне,

Но кто из них Вселенную потряс?

Не есть ли в том великая гордыня —

Считать, что Страшный суд заждался нас?





Исполнение желаний



Снежок волшебный светится, игрушек позолота,

Мечта звездою сказочной летит вокруг Земли,

Мы все от года Нового, как дети, ждём чего-то,

И он с улыбкою несёт — что сами запасли!



Содержание

Часть 1. Сын века

1. В деревне

2. Югре

3. Листопад прошел

4. Под снегом Сургута

5. Сын века

6. Позднее раскаяние

7. К маме

8. Всё впервые

9. За поля

10. Смею прдложить

11. Исповедь

12. Лето

13. Фантазия на морозе

14. Загадка Джоконды

15. Лапта

16. Трудно быть собой

17. Век живи, век учись

18. О себе

19. Милая, измученная Русь!

20. Сомнение

21. Скворцы

22. «Сторона моя нежная, звонкая...»



Часть 2. Волна жизни

23. «Чередою пружинящих строчек...»

24. Память войны

25. Ветеран

26. В сургутском цеху

27. «Во всем мне видится природа...»

28. Осенний пруд

29. Жизнь

30. Дети войны

31. Волна жизни

32. Не вечер

33. Дары весны

34. Святоша

35. Твердь

36. Тишина

37. Смысл жизни

38. Новогоднее IT-размышление

39. «В глазах рябит от монитора...»

40. Закат

41. Толерантность

42. Весенняя минута

43. Сыпьте листья

44. Слякоть

45. В окне

46. Не кури!

47. Перед сном

48. В скрадке

49. Власть пьянства

50. «Вторые сутки минус сорок восемь...»

51. Сургутская диалектика

52. Звонок зимы

53. В Сургуте-городе

54. На рынке

55. Песенка о Сургуте

56. Осторожно!

57. «В миру, как на чистом блюде..»

58. О цинизме и внутренней свободе

59. Буржуй

60. Простим друг друга!

61. «Если счастье невзначай...»

62. «Это ль не счастье?..»

63. Спор о счастье





Часть 3. Любовь-любовь...



64. Фантастика

65. После спектакля

66. Встреча

67. «Фигуру стройную вдали...»

68. Два графика

69. Любовь пришла

70. Реалист

71. Берёзка

72. «А я так влюблен, что в любви заблудился...»

73. Любовь-любовь!

74. Впечатление

75. Двое в палатке и лето

76. «Люблю, ребята, бабье лето...»

77. Зимний этюд

78. «В лазурном и берёзовом апреле...»

79. «В природе много красоты...»

80. Если захочу...

81. Спичка

82. Радуга

83. «Мои дожди устали плакать...»

84. «День уходит медленно и вяло...»

85. «Снова дразнят берёзы листвою...»

86. Грустное

87. «Когда закат уронит солнце в рожь...»

88. «То не сойка пролетела...»

89. «Лежу. Болею. Сорок два...»

90. Привет осени

91. Прощанье

92. Мечты

93. Мольба

94. К осени

95. Сердцу не прикажешь

96. Любимой

97. «Не упрекай меня, родная...»

98. Песня женщины-ханты

99. О чём плачешь, ива?

100. На вокзале

101. «Любовь! Занятья нет опасней, чем любить...»

102. Разочарование

103. Девичья мечта

104. «Помню, помню ту картину...»

105. Горы в июле

106. «Треск мороза отчаянно гулкий...»

107. Предпраздничные сомнения

108. Как в юности

109. Отчаяние

110. Когда-нибудь...

111. Я Вас люблю

112. Вечер

113. Порыв

114. Весенняя песня

115. Пироги

116. Отцы и дети

117. Весеннее признание

118. Ты помнишь...





Часть 4. Тревожное



119. Современнику

120. Парадокс восприятия

121. Телеразговоры

122. «Вот и дожили мы соглашаясь...»

123. Штиль

124. Болезнь

125. Сопротивление

126. Лживая присказка

127. Звериное число

128. Чудотерапия

129. Просто не могу

130. Золото

131. Молитесь

132. С приветом из России

133. НАТО вползает

134. Что ж вы делаете, люди?

135. «Без меня меня женили...»

136. Новая игра

137. Скачивая видео с YouTube

138. Тревожное

139. Клятва

140. Выбор

141. Как умирают коммунисты

142. Капиталу

143. Богатенькому

144. К вопросу о Думе

145. «Я не завидую здоровым кулакам...»

146. Ночной дворик в Санкт-Петербурге

Часть 5. Друзьям-поэтам



147. «О чем шумим, друзья мои, поэты?..»

148. Береги душу!

149. «Мы привыкли писать между строк...»

150. «Не будьте яркими поэты!..»

151. Алиби

152. «Ну что, друзья? Наш век бумажный...»

153. Стихи мои

154. Новое

155. Русский художник

156. Свежесть

157. Зелёные дубы

158. Маета

159. Исповедь соседа-меломана

160. Не гений

161. Ироничный

162. Халтурейтинг

163. Рецепт стакана

164. «Поэты, не пишите о стихах!..»

165. Школьная диалектика

166. Спасибо

167. Счастье поэта

168. О мифах древней Греции

169. Поэзия

170. Meine Deutschgedichte: русско-немецкие этюды

171. Die Zeit

172. Время

173. Der Kamerad

174. Приятель

175. «Am Sonntag im September...»

176. «В Сургуте бабье лето...»

177. «Ich glaub` an kein`n Tod, kein`n Traum...»

178. Слова

179. Khanty-fischers Nachtgesang

180. Песня рыбака-ханты

181. Песенка о лете

182. Размышление

183. Мне пел соловей поутру

184. Памятник неизвестному читателю





Часть 6. Читая между строк (басни, пародии, ирония, фарс)



185. Дрозд-баснописец

186. Купец и Канарейка

187. Чуткий нюх

188. Я сегодня с утра попрощался

189. Новогоднее чудо

190. Горилла на президентстве

191. Петух-реформатор

192. События

193. «Я работаю Чу..., простите, волшебником...»

194. Тля

195. Присказка

196. Примета

197. Размышления бухгалтера о гонораре

198. В этом что-то есть!

199. На книжные пристарстия некоторых поэтов ХХ века

200. Мировое

201. Не хороните раньше времени

202. В мегаполисе

203. Нелепый сон

204. Безнадёжное дело

205. Не хочу умирать

206. Перед слоном

207. Вначале было

208. Никого не лишайте...

Часть 7. Соседу в огород (миниатюры, эпиграммы)

209. Великой гору представляет нам туман

210. Кандалы для разума

211. Другу

212. Принципы

213. О кухонных инновациях

214. Позвольте!

215. Как цари...

216. Совет

217. «Те, кто раньше пил от скуки...»

218. «Получил я пенсию...»

219. Моя поэтика

220. О русском

221. Возьму числом!

222. О последствиях легкой графомании

223. «Не всё поэзии подвластно...»

224. Раздумье на Рублёвском шоссе

225. Соло на флейте

226. Лекарство от пустословия

227. Предел снисходительности

228. Нео-Белинскому

229. Сон поросёнка

230. Актрисе телесериала

231. Эпиграмма

232. О роли черного квадрата в искусстве

233. Дума

234. Зарплата

235. Как быть

236. О замужестве

237. О мужчинах

238. Отношения

239. Средство от всего сразу

240. Для чего нужна жена

241. Счастье в браке

242. Перед тобой

243. Уверенность

244. Программисту

245. Застольное размышление

246. За столом

247. Вторая ошибка

248. Терпимость

249. На здоровье!

250. Умеренность

251. «Все религии мира бессильны равно...»

252. Новизна

253. Эх, дороги!

254. С днём 19 мая!

255. Пандус

256. Рубаи об архитектуре

257. Якобы-гармония

258. Рождество

259. Рабочему на заметку

260. Закат эпохи

261. К совести

262. «Хокку народ сочиняет...»

263. Удачливому

264. Переосмысление

265. Шутка

266. Последний сугроб

267. С праздником!

268. Ширее надо делать столицу

269. Слава

270. Об осах

271. Дорогие дороги

272. О модернизации

273. Чиновнику

274. Очевидное-невероятное

275. Предвыборные портреты

276. Демократы-геростраты

277. Диалектический материализм по Лужкову

278. На отставку Лужкова

279. «С Новым годом! С Новой сказкой!..»

280. Несправедливость

281. О счастье народном

282. Единороссы-господа

283. Поздно спохватился

284. Экономия в кавычках

285. Что едят олигархи?

286. О дураках

287. Элитная наркозависимость

288. Несбыточная мечта

289. Поэту-пенсионеру

290. О герое нашего времени

291. Автопортрет с зеркалом

292. Убеждениям вопреки

293. Кунг-фу

294. Банкирская удача

295. «Отчего воробышка...»

296. Очевидность

297. Злу назло

298. Старость

299. Соседу в огород

300. Обжалованию не подлежит

301. Про Фета и конец света

302. Исполнение желаний



Редактор Н.И. Рябкова