Сергей Сметанин
Стихи о Югре
Моя Югра
Моя
Югра — забота и подруга.
Нет,
не вчера узнали мы друг друга.
Ты
— песнь моя. От самой колыбели
Я
шел с тобой к своей высокой цели.
Твоя
судьба — и нефть, и газ России.
Твои
просторы — снежно-голубые,
И
труд, и чувство счастья — вся награда!
Я
помню все. Мне это было надо.
Но
впереди не вижу я покоя.
Мой
край одарен щедрою рукою:
В
России — треть богатств земного шара.
Как
нам не ждать внезапного удара?
Не
тот твой сын, кто гордости не ведал,
Кто
соль Земли врагу безвольно предал,
Кого
печаль твоя не беспокоит.
Крепись,
Югра. Таких и знать не стоит!
Моя
Югра — забота и подруга.
Нет,
не вчера узнали мы друг друга.
Я
твой герой, хранитель и глашатай.
Живи,
Югра! Живи и сердце радуй!
Кому
— тюрьма, кому — награда.
Ничьей судьбы не оскорблю.
А
мне Сибирь такую надо,
Что с детства знаю и люблю.
Чтоб
небо — не окинуть оком!
Чтоб сердце — не сдержать в
груди!
Чтобы девчонка ненароком
Мне улыбнулась на пути.
На
берегах Оби широкой,
Затерянный среди болот,
Осколком рани
синеокой
Возник мой город и живет.
Его строителям за
сорок,
Он знал героев и рвачей,
Но не шальным богатством
дорог,
А тем, что сердцу горячей.
Да разве в памятной
тетради
Своей рукою зачеркну
Его тяжелый дебаркадер,
Реки
степенную волну?
Я вижу вольные стремнины!
Далеко
ропот им нести
С его причалов — середины
Великолепного
пути.
Он жил, творил, мечтал и строил,
Ходил то в робе, то
в мехах,
И память славную покоил
О павших рано
земляках.
Добытчик нефти знаменитой,
Соперник вечности
самой,
Всегда к себе душой открытой
Меня зовет он, город
мой!
1997
За
облачной грядой идет еще гряда.
За дальнею грядой — далёкая,
другая…
Ты в небо погляди, мечтою воздвигая
Из
белоснежной тьмы дома и города.
Без счета, без числа толпится
череда
Высоких, кучевых, крутых, многоэтажных…
Они
сотворены для сильных и отважных,
Для тех, кто смотрит ввысь…
хотя бы иногда.
* * *
У
полярного круга заповеданный город.
Нефтяные просторы — за
ближайшим ручьем.
Но губительный холод проползает за ворот.
И в
горячем июле — боль на сердце моем.
— Отчего ты не
весел? — спросит ласковый ветер,
Я солгу, я отвечу: "По
любви заскучал!"
Обратится ли солнце: "Что, брат, ликом
не светел?"
Я найду, что ответить. Как всегда
отвечал.
Но суровая совесть о былом меня спросит,
Что тогда
мне ответить? Сам себе не солжешь.
Десять лет, как Россия
смерть за пазухой носит,
И рукой ненавистной снова точится нож.
А
на сердце России, под небесною, синей,
Вечной шалью надежды,
принакрывшей поля,
Как на сердце поэта заколдованный иней,
Оттого
я не весел, мать, Родная земля!
* * *
А
я люблю людей обыкновенных:
Бесхитростных, открытых и простых,
Без
грубоватых доблестей военных,
Без пятен на душе «пороховых».
Не
оттого ли сам я счастлив ныне,
Что дьявол не добрался до
меня:
Жена моя — обычная богиня,
И ангельская ближняя
родня…
Люблю людей с хорошим настроеньем,
Не только
ради принятых ста грамм.
Долой тоску по крепким ощущеньям
И
тягу к оскорбительным словам!
Я предпочтенье отдаю
героям,
Чья доброта привычна, как рассвет, —
Мы
с ними непременно мир построим,
Пусть через двести, через триста
лет.
Мечтательных, открытых, откровенных,
Достойных
жизни полной и большой,
Люблю, люблю людей обыкновенных,
За
счастье их болею всей душой.
* * *
От
Сургута к Нижневартовску
Поезд катится легко.
От Сургута к
Нижневартовску
В окна видно далеко.
Предо мною
расстилается
Край немеряных болот.
Сердце кровью
обливается:
Сколько дерева гниет!
Сколько видится
единственных!
Сколько павших в полный рост
С корнем вывернутых
лиственниц,
Кедров, сосен и берёз!
Всё пространство грозно
светится
Всё похоже на погост.
И так редко-редко
встретится
Крестик сосенки - подрост.
И горюем бесполезно
мы
В романтической глуби
По всему пути железному
Вдоль
красавицы Оби.
Я
жизнь прожил счастливую в Сургуте,
Все двадцать восемь полновесных
лет,
Не изменив её всегдашней сути
И просто воспевая как
поэт.
Посильно помогая где руками,
Где головой в
строительстве его —
Приехал я сюда не за деньгами,
А
разделить эпохи торжество.
Хотя бывают разными эпохи,
У каждой
свой герой и свой резон.
Герой сегодня — Валентин
Солохин,
Которым по-мужски я восхищен.
Романтику Сибирь —
святое место,
Поруганное, может быть, порой.
Но кто же он такой
— начальник треста
Под именем обычным «Мостострой»?
Солохин
говорит скромнее многих,
Когда с ним речь газетчики начнут:
—
По этой жизни нас ведут дороги,
А без мостов дороги не живут.
Он
сам себя не мыслит без работы,
Доступен — выходной-не
выходной,
Готов не только «разбирать полеты»,
А
пестовать идеи, как родной.
В Сургуте ли — пролета нету
шире,
В Ханты-Мансийске — четкий на просвет —
Мосты,
каких не так уж много в мире,
А может быть, каких и вовсе нет.
И
через обский мост переезжая,
Возможно, дорогая, как и ты,
Я
всякий раз невольно замечаю:
Переживаю бездну
красоты.
Когда жду встреч на берегу с тобою
И время
через Обь гоню: «Спеши!»,
Я восхищен солохинской
душою,
Ведь мост, определенно, — часть души!
Стою
на верху заводской эстакады.
Вдали предо мною — Солохинский
мост.
И столько тайги, что другого не надо!
И столько же в небе
рассыпано звезд!
Смотрю с высоты, и душа замирает.
И мыслю
о том, как живу и умру,
О том, как вселенная тихо вздыхает,
О
том, как снежинки летят на ветру.
Низко
стелется злая поземка,
Вьются
белые змейки у ног,
Да
гудят неестественно громко
По
ночам провода вдоль дорог.
Не
шевелится иней кудлатый,
И
застывший на холоде лес —
Будто
скопище гипсовых статуй
На
фарфоровом фоне небес.
То
бугром затвердевшая тропка,
То
сухая, как шорох, лыжня,
Нас
ведут неторопко и робко
Перепутьями
зимнего дня.
Но
прислушайся к этому снегу!
Словно
рифма нечаянных строк,
Одолев
надоевшую негу,
Просыпается
первый цветок.
Жизнь
бедовая берет подъемы круто,
На пределе — напряженье и
надлом.
Нынче лебеди повеяли Сургуту
Белоснежным, цвета Севера
крылом.
Знак надежды беспременно помогает,
А иначе, кто бы
выдумал тогда,
Будто птицы к людям сами прилетают
Только в
добрые, родные города.
Презираю справедливые приметы,
Но
зимою, верно, вспомнятся светлей
Ночи белые, навеянные
лету
Белоснежными крылами лебедей.
Этот
край бесконечен и прост.
И под куполом выси нетленной
На
готовом стогу в сенокос
Я как будто один во вселенной.
Свежий
запах медовой травы,
Деловитых жучков стрекотанье,
А вокруг —
океан синевы
Неделимый, как все мирозданье.
В этой бездне
теряется взгляд.
Мир настроен на вечные ноты.
Только мышцы
тревожно гудят
От азартной, тяжелой работы.
* * *
Бабьим
летом, в Сургуте, в субботу,
Над домами, рекой и тайгой,
Мне
такого не помнится что-то,
Удивительный льется покой.
Всюду
окна раскрыты и двери,
Ранний вечер тягуч, словно мед,
Из
каких-то зеркальных материй
Музыкальная фраза плывет.
И
блестит подрастающий месяц
Из-за туч белизной молока,
И с
балкона, до пояса свесясь,
Мальчик с девочкой кличут щенка.
* * *
В
октябре на улице Островского
Возле дома — желтая трава.
Под
лучами солнышка покровского
На широком небе — синева.
Там
летит под облачные полосы
Городской рабочий говорок,
А вдали
дождя густые волосы
Раздувает свежий ветерок.
Там береза
ярко-золотистая,
Цвинькает синица на стволе.
И в груди
моей настала чистая,
Лучшая погода на земле.
* * *
Иду
по ночному Сургуту,
С морозца немного хмельной,
И думаю в эту
минуту,
Поверь, о тебе лишь одной.
Смотрю, как летит
неизменно
Над Обью, кружа все быстрей
Метельная белая пена
В
огне городских фонарей.
Колышутся вьюжные струи —
Небес
кружевные цветы...
Горят на лице поцелуи,
Дарила которые ты.
Жизни
вдохновенные приметы
Ты душой впитала на века.
Даже на другом
краю планеты
Мне Югра загадочно близка.
А печаль моя несокрушима:
Я забыть до гроба не смогу
Золотой багульник
Когалыма,
Мегиона гордую тайгу.
Шум автомобильного
Сургута,
Новый нижневартовский вокзал,
То, о чём доселе
почему-то
Всей земной любви не рассказал.
Вдоль Оби мечта
моя кружится,
За летящей уткою вослед.
Где она привольно
приютится?
Дай ты мне, Югория, ответ!
Может, у холмов
Ханты-Мансийска,
У нефтеюганской буровой?
Жаль мне, жаль, что я
сейчас не близко
Заболел тоскою мировой...
В Сургуте осенью такая благодать
Не передать!
Лазурь небес, янтарь и золото берез
Слепят до слез.
И дождь нечаянный со снегом пополам
Приветен нам.
