* * *
Поэту Андрею Тарханову
Вся осень – в пылу и расцвете,
Как будто в последнюю треть
Янтарной горе на рассвете
Как прежде гореть и гореть.
Вся осень – в биении листьев.
И не было веры верней,
Чем кедра кораблик ветвистый
На якоре цепких корней.
Вся осень дрожит в позолоте,
Лишь он умудренно велик.
Один в суете и заботе
О чем ты мечтаешь, старик?
Молчат твои внуки и дети,
И дождь распылил свою плеть...
– О лете, мой милый, о лете.
О чем еще больше жалеть!
* * *
Зря я завел себе моду –
Весь выходной – взаперти.
Выйду скорей на природу,
Чтобы душой отойти.
Возле застывшей протоки
Высится белый обрыв.
Долгие зимние сроки
Будущий держит разлив.
Скоро оттает полянка,
Желтого плеса тесьма.
Как надоевшая пьянка,
Тянется наша зима.
Всюду сугробы, сугробы...
До горизонта, взгляни!
Но уже веет без злобы
Ветер последние дни.
Воздух и чист, и прозрачен,
Солнце глядит веселей...
Вот и предел обозначен
Царству речных хрусталей.
* * *
Всю жизнь живу на первом этаже.
Под окнами – югорские березы,
То иней на ветвях, то – чьи-то слезы,
В гостях у Бога бывшие уже.
Зимой ко мне идут колядовать,
За горсть конфет и мелкую монету
Расславили давно по белу свету:
Здесь «бедствует» поэт – ну что с них взять?
А летом забредет ко мне таджик,
За пару помидоров, полбатона
Расскажет миру, как живет мужик –
Соперник и Хафиза, и Платона.
Мечты мои, как прежде, в кураже,
Ведь я живу на первом этаже.
* * *
Мы вечно движемся по кругу
В кругу семьи, друзей, забот
Ведем извечный хоровод,
Стремясь приблизиться друг к другу.
Как в цирке умных лошадей
Судьба нас гонит по арене,
Вздымает, ставит на колени,
И вновь вперед: «Скорей! Скорей!»
Но, если кто-нибудь, упрям
Сорвется в ночь, где зимы светят,
Как скоро, скоро он заметит,
Что мчится по своим следам.
* * *
По мраморной крошке на скомканном снеге,
Роняя тугие лучи,
Проехало за город солнце в телеге
Из золота печь калачи,
Как пьяный мудрец из ночного загула,
Беспечно и ясно смеясь;
И в гости с собою березку тянуло,
За ветку легко зацепясь.
Предосеннее
Вот август явился – то зелен, то ал,
В урманы загнал холодок,
И крупной картечью рябин расстрелял
Он заросли возле дорог.
И лес озарился по краю трясин,
И радует очи до слез
Багрово-малиновый трепет осин
И золото русых берез.
Осень
Пятиэтажный дом с балконами,
Скамейка, дерево, подъезд...
Дожди прозрачными колоннами
Поплыли с праздничных небес.
Играет ветер чью-то музыку
Столбам, веревке бельевой,
И павший лист летит и кружится,
Насквозь пронизан синевой.
На край двора слетелись голуби,
Заполонили весь газон,
И в облака возносит голову,
Как телевышка, старый клен.
Октябрь
Север в облачные спины
Тычет рыжим батогом,
Тонконогие рябины
Вышли к берегу рядком.
Шевеля зубцами сосен,
Зябнет утренняя рань...
Говорят, гнилая осень!
Это правда, время – дрянь.
Рыбы высохшая связка,
Сети, скрученные в жгут.
Отыгравшая закваска
Тихо льется на Сургут.
Стекленеющие лужи
Под подошвами хрустят.
От речной, унылой стужи
Плачет ветер-листокрад.
Слишком прост и быстротечен
Мир, похожий на игру.
Хорошо, что я не вечен
И когда-нибудь умру.
Суд над Соловьём
Предстал однажды Cоловей
Перед судом своих друзей.
Решали — стоит ли заманчивое пенье
Похвал восторженных и общего почтенья.
Сказала Утка, свой покинув бережок:
— На мой вопросец не ответишь ли, дружок,
Что ты собой на самом деле представляешь?
Как ловко плавать ты умеешь и ныряешь?
— Я... я не плаваю. Нырять я не могу.
— Скажи, а можешь ли, под вечер на лугу,
Поймать хотя бы захудалого мышонка, —
Сова спросила.
— Не могу! — сказал он звонко.
— А есть ли, — Ласточка спросила, — у тебя...
Ответь-ка, деток и жену свою любя,
Завёл ли прочное гнездо себе в столице?
Неужто нет?.. Ну, как не удивиться!
Совсем замученный вопросами певец
Хотел запеть, чтоб оправдаться наконец,
Но объявила приговор ему Сорока:
— Дадим пять лет тебе железной клетки. Срока
Вполне достаточно, чтоб выправил дела.
К тебе, знать, слава незаслуженно пришла,
Коль на вопросы "нет" и "нет" ты отвечаешь,
И судей важных тем безмерно огорчаешь.
Так люди мастера порою осуждают —
И справедливыми себя при том считают,
Хотя привычно мерит каждый господин
На свой аршин.
Воробьиный рацион
В одном отдельно взятом зоопарке
Директором был избран Воробей.
Он мудро правил в должности своей —
Медведям и Волкам дарил подарки,
И в Думу зоопарка собирал.
Понятно, что для «сильных» рай настал.
О лучших временах они и не мечтали,
И Воробья, как Бога, прославляли.
Зато для «слабых» возвели в закон
Обычный воробьиный рацион.
Понятно, Дятлу лестна честь такая.
Но вот Ослу на нём — увы! — не проживёшь!
И что ж? На фоне форменного рая
Ползоопарка охватил падеж.
Вольеры помаленьку опустели.
Такой ли звери справедливости хотели?
Теперь не выяснить...
Всю истину святую
Я вам подробно бы сейчас нарисовал,
Но уточнять деталей не рискую,
Ведь, клеток Воробей не упразднял.
Два Ножа
Однажды встретились на кухне два Ножа.
Один хвалился, на подставочке лежа:
– Я самый мудрый, и с хозяином в ладу,
Меня и точит он всего лишь раз в году.
Какая ручка! Вся – изящество и цвет.
А полотно-то! Ведь, ему износу нет!
На то сказал ему кривой и старый Нож:
– Пусть на любимца я нисколько не похож,
Но оттого меня и точат через час,
Что я работаю за вас и про запас.
А вид мой ласковой хозяйке мил вполне,
Она и в старости вспомянет обо мне.
Лиса и Сорока
Сорока — грамотный нотариус в лесу —
И секретарь её — Воробышек пугливый —
Клиентов ждали. И дождалися Лису.
Роскошна шубка. Взгляд лукавый и спесивый:
— Я привела к вам покупателя Осла.
Нам договор оформить было б кстати:
Ему задёшево гараж я продала.
Вот паспорта, вот бланк, вот место для печати.
Тут Воробей
Пропел начальнице своей:
— Э-гей, не оказаться б нам на нарах!
Продажу гаража мы оформляли ей —
Он у неё не в двух же экземплярах!
Я помню хорошо, что покупал Козел
Тот именно гараж.
— Не бойся! Не входи ты в раж, —
Ему ответила достойная Сорока.
— Поверь, нам не дадут за это срока.
Когда б и знали наш с тобою разговор
Судья, защитники и тот же прокурор —
Все, братец, есть хотят, и наше дело чтут.
Осёл с Козлом пускай посудятся немного.
В суде за это с каждого возьмут
По воле справедливости и Бога!
Мораль сей басни трудно ль уловить?
Когда Ивана и Петра хотят стравить,
Удобна многим дела постановка...
Жаль, напрямую мне указывать неловко.
Змея и Друзья
Была Змея здоровой и богатой,
С душою незавидной, но простой.
Была она весёлой и зубатой,
И ближнего любила всей душой.
Уж так она Друзей своих ласкала!
Но, к сожаленью, всех пережила.
За что судьба гадюку наказала?
За то, что ядовитою была.
Олигарх и Бедняк
Увиделись Бедняк и Олигарх.
Миллиардер позвал в свои палаты,
Кормил, поил, и посмеялся так:
— Ты умный, отчего же не богатый?
Бедняк ему ответил:
— Что крутить!
К несчастью, в наше время, в самом деле,
За лишний ум приходится платить...
Но, вижу, Вы на том не обеднели.
Медведь и Сова
Медведь купил шуруповёрт.
Он был всегда в поступках твёрд
И, как положено, сторонник инноваций
(Оно, понятно — власти грех сопротивляться!).
Топтыгин шёл и сам себя хвалил:
— Какую ценность я купил!
Его услышала слова
Подслеповатая Сова
И закричала:
— Ай, Медведь!
Не поступай так больше впредь.
Уж лучше б ты для красоты
Купил медведице цветы, —
Вот это было бы не глупо.
Подумай сам, в лесу нет ни шурупа!
Мораль сей басни понимайте, люди, сами.
И не медвежьими мозгами!
