Новая рукопись Олега Демченко «Гражданская лирика (проект книги)» (2011, Москва) http://stihi.ru/2011/12/29/4554 состоит из трёх частей, охватывающих более ста стихотворений. Первая часть «В предгорье Кавказа» представляет собой стихи биографического плана, вторая часть «Что случилось с Россией?» — размышления о современности, третья часть «Из под копыта Пегаса» — подборка юмористической и сатирической поэзии.
Композиция сборника продумана тщательно и серьёзно. Перед нами книга зрелого мастера поэтического слова. На это указывает отсутствие заведомо слабых, творчески бессодержательных произведений, рассчитанных на инерцию читательского восприятия.
Многие стихи были опубликованы ранее в российских и зарубежных периодических изданиях, входили в отдельные авторские сборники. Книгу предваряет эпиграф из А. Блока «Да, и такой, моя Россия, / Ты всех краёв дороже мне!». Осмыслению публицистического настроя книги помогает то, что почти под каждым стихотворением проставлена дата написания. По сути, это дневник событий, охватывающий огромный период — от начала 50-х двадцатого века до сегодняшних дней. Это лирический документ эпох.
С первого стихотворения читателя властно захватывает неторопливая и размеренная стихия поэтического реализма, с опорой на достоверное звучание географических названий, имён, указаний на время, место, отношение к создаваемому на глазах мироощущению, мировоззренческую и ассоциативную связанность представляемых фактов и событий с отражением их в сознании лирического героя.
Родился я в селе Самашки,
Когда тепла была земля.
Шмели шумели сквозь ромашки,
Как будто пули Шамиля.
...
Год пятьдесят седьмой. Чечены
вернулись. Началась резня.
«Аллах акбар!» - кривые тени
от них бросались на меня.
Жить стало там невыносимо.
Мы уезжали навсегда.
Я только помню, мчались мимо
Поля, селенья, города.
Мне
было года три-четыре.
Объятья нам раскрыла Русь.
Но с той поры я, словно Мцыри,
Домой к себе куда-то рвусь...
(«Родился я в селе Самашки...»)
Следующее стихотворение «Подкумок» изображает героя уже в ином возрасте, и воспоминание о реке детства более светлые:
А к августу он становился прозрачным —
Местами не речка, а просто ручей.
Зато из глубин бочагов его мрачных,
сгибая бамбук, я таскал усачей.
(«Подкумок»)
Как точно Олег Демченко использует метонимию для создания лаконичного, но ёмкого образа речной рыбалки в горной реке! Такое переживание в раннем отрочестве, конечно, является важным событием. Через подобные нехитрые действа происходит познание природы Кавказа, её красоты, мощи, великолепия. А выраженное здесь осознание бренности человеческой жизни по сравнению с существованием ярко описанной реки, меняющей русло в связи с оползнями, выводит произведение на философский уровень.
Стихотворение на историческую тему, размещенное третьим, расширяет временную перспективу, сводит осязаемую современность России с её далеким прошлым:
Курган овеян славою былинной.
Взбежал я на него — а вдалеке
о чем-то лес задумался предзимний,
туман поплыл холодный по реке.
(«Сторожевой курган»)
Достоинство поэтического метода автора заключается в единстве трех изобразительных планов: плана реалистически переданного звукового образа действительности целиком или какой-то её детали, и живописно выраженных плана природы и плана личности лирического героя.
В детство лирического героя врываются отголоски Великой отечественной войны:
Война
костей немало
наломала
и разминулась
за семь лет
со мной,
Оставив едкий запах аммонала
Над черною воронкою лесной.
(«Война»)
Аллитерация увязывает в тесное звуко-смысловое единство трансформированный фразеологический оборот «наломать дров» с предлогом и местоимением «со мной», а также вступает в созвучие с символической цифрой «7», означающей одновременно и школьный возраст и время отделяющее описываемое событие от конца войны. В последней строфе ту же цементирующую роль играет звуковой повтор «Всей школой». Результатом этих созвучий является лирическая миниатюра большой эмоциональной силы.
Олег Леонтьевич, кроме всего прочего, — поэт музыкального толка. Биографические произведения Демченко «В предгорье Кавказа...», «Отец», «Брат играл мой на гармони...» насыщены чудесной звукописью.
Но в его строфах, пронизанных перекличкой созвучий, смысл не теряется за мелодией, глубокое слоговое созвучие для поэта совсем не самоцель, иначе сборник превратился бы в сплошной набор словесных погремушек. Если применение каждого приёма проследить по всем стихотворениям сборника, то окажется, что он не является самым главным.
На правильность и целесообразность применения аллитерации у Демченко указывает свобода с которой он обращается с её помощью к самым различным темам вплоть до публицистических стихотворений «Урок Беслана», «Нынче водки не меряно...» и др.
Звуковая гармония поэтики Демченко, деятельно отражает гармонию поэтической действительности мира.
...Жаворонок в небе,
в поле жеребенок;
в переспелом хлебе
крики перепелок.
(«Я припомнил детство...»)
В прекрасной строфе из стихотворения о степном детстве, как в капле росы, отражается всё окружающее пространство. Происходит это не только зримо, но и глагольно. Перекликаются калейдоскопические трели жаворонка и переливы голосов прячущихся в траве перепёлок. Земля и небо, верх и низ, жаворонок и жеребенок, плавный изгиб спелого колоса и линия птичьего пера, многократно отражаются друг в друге.
Дословно привожу небольшое стихотворение, чтобы показать богатство звуко-образной палитры Демченко-художника:
Мы в детстве были чистыми, как боги, —
В душе поляны светлые цвели!
Когда мы шли к реке, босые ноги
едва касались утренней земли.
Жужжали пчелы в поле над гречихой
и нежно медом веяла весна,
она была счастливою и тихой, —
совсем недавно кончилась война.
Травой веселой заросли воронки,
ржавела над могилою звезда,
и пели в звонком небе жаворонки
о том, что нам доступна высота!
2003
(«Мы в детстве были чистыми, как боги...»)
На мой взгляд при чтении этого стихотворения у непредвзятого читателя не должно возникнуть никакого сомнения в высоком реализме представленной послевоенной картины. Перед ним не плод надуманного «самовыражения», подстегнутого тоской по былому благополучию, а творческое воссоздание кусочка реального бытия, в котором счастье наслаждения жизнью оказывается доступным каждому, кто обладает хотя бы толикой воображения.
Стремление к счастью, как сокровенному смыслу жизни, которое признают люди во все века, в наивысшей степени разделяется русским народом, претерпевшим в своей истории падения и взлёты, равных которым не знало человечество. Об этом по большому счёту и говорит содержание всей книги Демченко. Он удивительно точно, как истинный мастер, использует широкий арсенал поэтических средств.
Вот раннее стихотворение «Лето радостным громом...», в котором светлая тема счастья решена через трагический образ поющего на рынке под гармошку матроса-инвалида. Вот впечатляющая метафора: бредущие из окружения беженцы в образе израненных берёз. («Шли берёзы — ноги босы...»)
Образная ёмкость и достоверность отражения социальной и культурной действительности у Демченко настолько велики, что многие строки его стихов кажутся отточенными временем афоризмами.
Вот и закончилась в мире война.
Ласточка, весточка, счастье, весна.
2006
(«Вот и закончилась в мире война...»)
не отвергайте отчие святыни:
другим, —
поверьте, —
больше не бывать!
1995
(«Святыни»)
Не сомневаюсь, если бы поэт творил во времена, когда интерес к поэзии был больше, стихи его знала бы наизусть половина России.
Промчалась осень, как татары по Руси:
обугленные черные деревья,
и колесо тележное в грязи,
и птиц последних грустные кочевья,
и безысходный тихий-тихий дождь —
везде тоска, везде одно и то ж…
Уйди! Умри под нищенской рогожей! —
все это вызывает дрожь,
как у коня, идущего под нож,
когда он чует гибель всею кожей.
1993
(«Промчалась осень, как татары по Руси...»)
Символическим обобщением веет от образа церкви в стихотворении «Забытый храм»:
Ступени замшелые в оспинах.
Торчат из расщелин ромашки...
Зашел я и галки — о, Господи! —
вспорхнули, черны, как монашки.
И ветер, тревожный и резкий,
внезапно рванулся наружу.
А строгие древние фрески
сквозь вечность глядят прямо в душу.
1978
(«Забытый храм»)
Сюрреализмом отдаёт стихотворение «Кинозал», где обманутые зрители с боем покидают обещавший недорогое развлечение кинотеатр. Саркастически звучат в нём просторечия "кинщик", "кина", намекая на всероссийский масштаб аллегории.
Выразительны стихотворения «После праздника», «Лето продано», «Там, где бор шумел, гниют опилки...», «Страна моя» и другие.
Кажется, новым содержанием обречённости и тщетности усилий народа наполнено стихотворение «Журавли улетели».
Окончена в поле работа —
никто до весны не придет.
Лишь пугало средь огорода.
Кого оно, глупое, ждет?
Зачем оно осенью горькой
стоит на холме ветровом,
как сторож — в сырой гимнастерке,
и машет пустым рукавом ...
1984
(«Журавли улетели»)
И словно привет утреннего восходящего солнца возвещает надежду следующее стихотворение:
Взгляните вверх:
тяжелый и угрюмый,
железной кроной дуб восходит в облака.
Вы видите? —
объят он гордой думой
на годы долгие, на долгие века.
Что вспомнил он?
Татарские набеги,
хрип табунов,
пожаров горький дым?
Его поили кровью печенеги
и русичи справляли пир под ним.
О чем молчит он?
И луга, и пашни
молчат...
Молчит на взгорке монастырь...
Как будто бой вчера был рукопашный
и вот...
один остался богатырь.
Придет пора —
и новые побеги
дуб вознесет и шире, и шумней ...
И грянет гром!
И праздновать победы
вновь племя русских
сядет у корней!
1995
(«Дуб»)
По замыслу автора натуралистическая составляющая придаёт сборнику гражданской лирики весомость. Больно читать о разгуле пьянства, проституции, бандитизма, о засилье политической лжи, питающей все эти «прелести» капитализма. Но эта художественная правда ничуть не отступает от правды жизни, которая сейчас не менее весома и лежит камнем на душе едва ли не каждого гражданина России.
Сатирические и иронические стихи составляют последнюю часть книги. Темы, развитые в первой и второй частях находят здесь логическое разрешение в горькой усмешке и фарсовом умиротворении.
Чувство горькой иронии, а иногда и злого сарказма, совсем не редкие гости в поэзии Олега Демченко. Это доказывают его стихи «Царь и казак» «Продажные поэты» и другие. Автора справедливо возмущает телевизионный пошлый и глумливый смех жирующих профессионалов от базарной байки и торгашеского анекдота: «Над умирающей Россией ржет «Аншлаг».
Поэтому противопоставление основному содержанию книги заключительной серии стихотворений «Про...», пронизанных солоноватым народным юмором, смотрится вполне оправданным и закономерным.
